— Я еще не нашел источника записки, которую вам прислали. Никаких следов ни на бумаге, ни на конверте.

— А вам не кажется, что она напоминает какую-то цитату?

— Да, я тоже так думаю. Пути разума… его нет среди живущих… это что-то из религиозных текстов. Поручу это нашим специалистам. Во всяком случае, будьте благоразумны. Во всем следуйте указаниям тех, кто вас охраняет.

— Не беспокойтесь, все будет в порядке. Но не говорите об этом ничего ни моему отцу, ни Паскалю.

Они присоединились к остальным, и Жиль приступил к обсуждению:

— С чего вы хотите начать? С того, о чем вы объявили нам, когда вошли?

— Нет, — сказала Летисия, — не сразу. Начнем с книг. Это книги профессора?

— Да, — ответил Жиль, — я их отобрал, потому что они в той или иной мере имеют отношение к нашему делу. На большинстве из них есть пометки, сделанные рукой Дюпарка, и я хотел бы, чтобы вы подтвердили важность этих замечаний.

— Так давайте начнем.

Летисия взяла одну из книг. Это был экземпляр первого издания биографии Баха, написанной Форкелем и изданной в 1802 году. Абзацы, относящиеся к «Приношению», были подчеркнуты, но в них не оказалось ничего нового. Вторая и третья книги, изданные между 1873 и 1880 годами, были работой о Бахе Спитты. На обоих томах было множество пометок, и Летисия оторвалась от них, лишь когда все досконально изучила. Несколько раз она пробормотала про себя: «Интересно», но что ее заинтересовало, не сказала. Двое полицейских смотрели на нее с нескрываемым нетерпением, а отец — чуть снисходительно и с восхищением. А она быстро просмотрела биографические труды более поздние, но задержала внимание лишь на «Символизме в музыке Иоганна Себастьяна Баха» Джерингера, на труде Смонда «Иоганн Себастьян Бах как он есть» и на исследовании Терри «Бах, приближение к истории». И чем дальше, тем больше светилось радостью ее лицо. Лишь вняв мольбам Жиля, она наконец заговорила:

— Книги и пометки Огюстена Дюпарка подтверждают то, что я обнаружила, принявшись за гематрическую разработку не только одной королевской темы, но и «Музыкального приношения» в целом. Работа музыковедов Ван Хутена и Кабергена «Бах и числа» показывает, что именно в больших сочинениях мы находим наиболее интересные символические числа. И во всем «Приношении» главенствует число 3.

— Намек на франкмасонство Фридриха? — спросил Жиль.

— Безусловно, но не только. Прежде всего вопреки всем современным изысканиям об этом сочинении нужно вспомнить, что Бах изложил тему в трех четких частях: две большие фуги, или ричеркар, соната и, наконец, загадочные каноны. Начнем с сонаты — между прочим, она написана для трех инструментов, отметим это, — прекрасной, но лишенной педагогических качеств двух других больших частей. Два ричеркара, которые обрамляют произведение, достаточно разные, их легко можно различить, а это снова дает нам структуру, разделенную на три части. Смотрите, сейчас я вам изображу:

Заметим сразу же, — продолжила Летисия, — что Бах обозначал свое сочинение одним из символических чисел. Действительно, в двух ричеркарах в целом 288 тактов, что можно записать и так: 8х3х12. А 8, 3, 1, 2 — порядковые числа в немецком алфавите букв H, С, А, В. К этому я вернусь позже. А сейчас нужно отметить, что деление сочинения на три части, с сонатой или без нее, обнаруживается в трехчастной структуре самой темы: заглавное арпеджио,[137] хроматическая гамма и четыре заключительные ноты.

— Но все это не раскрывает нам имени убийцы, — вздохнул Летайи, чем вызвал брошенный на него неодобрительный взгляд Жоржа Пикар-Давана.

— Итак, — продолжила Летисия, не обращая внимания на замечание инспектора, — как в начальной части, которая определяет все сочинение, так и в произведении, взятом в целом, число 3 предстает как ключевое. Плюс ко всему мы находим его без всяких объяснений в пометках Дюпарка.

— Что верно, то верно, — заметил Летайи, — у нас в этом деле уже три смерти.

Жиль сдержал раздражение.

— Продолжайте, Летисия, прошу вас.