След провел его мимо нескольких припаркованных машин к двери около ворот в гараж и дальше на рампу для автомобилей, выходящую на первый этаж. Там, по левой стороне рампы, след продолжался. Но потом вдруг исчез, или нет, подождите…

Он присел на корточки и направил луч фонарика на темно-красные пятна на бетоне и понял, что истекающий кровью человек, должно быть, повернул назад. Если присмотреться, можно было различить два следа рядом друг с другом. Один с относительно небольшим расстоянием между каплями, а другой – с гораздо более длинным.

Если пуля действительно попала ему в левое плечо, то следы показывали, что он медленно поднимался вверх и примерно через треть пути развернулся и побежал обратно. Там следы обрывались.

Другими словами, здесь мужчину не ждал собственный автомобиль, а его подобрал кто-то другой. Кто-то, кто подъехал, когда он поднимался, и от кого он потом попытался убежать.

Когда он со своей командой и оперативной группой выезжал из управления, их цель заключалась в том, чтобы арестовать Слейзнера и забрать его на допрос. Но когда они приехали, то нашли его мертвым прямо под его балконом. Самоубийство было настолько очевидным, что ни он, ни Берн сторфф, ни Хеммер не подвергли его сомнению.

Слейзнер загнал себя в угол своими связями с Якобом Сандом. У него не было шанса выкрутиться и не подвергнуться унижению и необходимости отвечать на все вопросы, он предпочел покончить с собой. Это было радикально, но, в некотором смысле, типично для Слейзнера – лучше с чем-то покончить, чем потерять лицо.

Но он больше не был так уверен.

Сейчас он склонялся к тому, что за падением стоял мужчина на балконе. Но кто это был, как он попал внутрь и, прежде всего, каковы были его мотивы – никакие догадки тут ему не помогали найти ответы.

Приложив руку к больной щеке, он продолжил подниматься вдоль рампы и разглядывать оцепленную территорию вокруг здания.

Прошло чуть больше часа с тех пор, как он приехал. Тем не менее, район уже был заполнен сотрудниками, как в форме, так и в гражданском, которые суетились вокруг и, казалось, знали, что именно делать среди всех полицейских машин и машин скорой помощи, мигавших в такт своими синими огнями.

Это была настолько масштабная операция, что она могла быть инициирована только высшим руководством, и очевидно, что Хаммерстен звонил, чтобы сообщить ему именно об этом. И конечно, то, что Слейзнер был мертв, и, возможно, даже убит, – серьезно. Но эта операция свидетельствовала о чем-то другом.

О чем-то гораздо более крупном.

– Вот он! – крикнул кто-то сзади него. – Торбен, вон он стоит!

Хейнесен повернулся и увидел, как Берн сторфф и Хеммер торопясь идут к нему по черному, как уголь, асфальту.

– Мортен, что происходит? – спросил Хеммер, переводя дыхание. – Откуда все эти люди? Как будто кто-то взорвал королевский дворец.

– Понимаю. – Он сделал шаг к ним и понизил голос. – Ответ таков, что я понятия не имею. Подозреваю, что приказ пришел с самого верха, но увидим. Как дела с осмотром тела и прилегающей территории? Вы закончили с этим?

– Нет, даже близко, – переглянулся Хеммер с Бернсторфф.

– Нас прервали и заставили покинуть место, – сказала Бернсторфф.

– Кто?

Хеммер заглянул через плечо, прежде чем продолжить.