Гирька, мать её за ногу!

Трава под ней уже порядком тлела. И стоило гирьку поднять, как тут же огонёк на месте возлежания забрезжил. Его я скоренько ногой притоптал, не забыв при этом ауру защитную включить, а железяку окаянную до ручейка донёс и плюхнул в воду.

И водица зашипела, испаряясь.

Это было не нормально. Уже более семи часов прошло с того, как пламя унялось и быть горячей гиря ну никак не могла. Наблюдая, как вода продолжает испаряться, едва касаясь металлических боков, я прилетевшим воронам вопрос об этом задал и получил ответ.

А если быть точнее, то предложение.

— Кра-ра-ка-ка «Да ты внимательнее приглядись в неё» - сказал мне Чёрный, выкладывая из клюва перепелиное яйцо.

— Кер-ру-рор-ре «Но только пристально, иначе не увидишь» — продолжил Белый, кладя рядом точно такое-же.

И уж где они перепелиные яйца в начале августа взяли, я в душе не представлял. Скорее всего какая-то поздняя перепёлка по дурости яйца в гнездо отложила, а вороны и разграбили.

Узнавать не стал, а вот достав не остывающую гирю, в поверхность её я всё таки пригляделся. Сперва не получалось заглянуть вовнутрь, но глаза прикрыв я всё же разглядел, о чём они говорили.

Прямиком внутри, нисколько не смущаясь наличию железа вокруг, свернувшись клубочком мирно спал саламандр! Причём тот самый! Его гораздо более крупное, чем у остальных собратьев, тело и мерцающие узоры на спинке мне хорошо запомнились.

— Так вооот, кто гирьку-то мне греет! — с улыбкой ласковой проборматал, любуясь его силуэтом. — Вот жеж тварюшка милейший. Натра*ался и спит.

Вороны хихикнули и подкатили ближе наш скромный завтрак. Но прежде чем его употребить, я вымыл и грибы и гирьку, паром исходящую. И потратив парочку минут на то, чтоб рукояткой её в землю прикопать, я на радость себе и воронам соорудил жаровеньку. Ведь дно то гири плоское.

На ней грибочек за грибочком я прижаривал и ел, и вкусно было, до безумия. А уж когда яички перепелиные припёк, то вовсе хорошечно стало. Пусть маленькие, и пусть желточки воронам ушли, но с двумя пищевыми брикетами наелся я от пуза.

— Ооох же жизнь то хороша. — улёгся я прямо на траву и стебельком травинки зубы свои принялся чистить, которых, к приятному удивлению, во рту прибавилось.

Вот она, сила Источника целебная.

Надо будет потом воронов помучить, как тот живой родник можно сохранить и сумеет ли до него кто-то другой добраться. А то ведь место не простое, ценное. На него то планы у меня имелись и если бы не его временная недоступность, то я бы прямиком к нему пошёл, ибо лишняя сила никогда не помешает.

Но оба ворона от души наевшись, решили вповалочку друг к другу прислониться и покемарить и их я понимал. Летали, прыгали, старались, теперь и отдых нужен. Потом спрошу, благо времени теперь много.

Да и к тому же я сам усталость нарастающую чувствовал. Ведь мало того, что ночь в трансе провёл, так ещё километров двадцать с лишним оттоптал с гирькой на плече. Наверняка статы приподнял, но это выясню потом, когда проснутся помощники мои пернатые.

И как-то мысль за мыслью, образ за образом, а постепенно сморил меня сон дневной там, где и лежал. Последнее, что помню, как от ручья ко мне комарьё потянулось, но в пределах огненной ауры, от тела исходящей, тут же крылья складывали и сгорали.

Процессу этому хихикал старчески и сомкнув глаза, провалился наконец в здоровый сон.