Она почувствовала его неуверенность. Он нагнулся и подобрал автомат, валявшийся позади Грейс. Потом встал рядом с ней.

— Йен…. что вы делаете?

— Это у него надо спросить, какого хрена он тут торчит. Что за этой дверью?

Часовой не ответил.

— Эй, ты у меня заговоришь! — завелся молодой проводник. — Ты находишься на моей земле, на земле моих предков, пидор! Думаешь, забрался на километр под землю и это дает тебе какие-то права? Какой мерзостью вы тут занимаетесь в наших владениях, если вам приходится прятаться так глубоко?

— Хватит! — приказала Грейс.

— Отвечай! — закричал Йен, замахиваясь автоматом, чтобы ударить часового прикладом в лицо.

— Нет! — крикнула Грейс.

Слишком поздно. Часовой схватил оружие за приклад, вырвал из рук Йена и с такой силой ударил проводника в бедро, что тот упал как подкошенный; от боли у него перехватило дыхание.

Грейс рефлекторно коснулась пальцем спускового крючка пистолета, но остановилась на волосок от выстрела. Часовой вскочил, нанес молодому человеку сильный удар ногой в голову и повернулся к Грейс. Он бросился на нее так быстро, что она не успела увернуться и получила удар в бок. Она ударилась о стену и, падая, вывихнула лодыжку. Часовой выхватил нож, лезвие рассекло воздух.

Прозвучавший выстрел был оглушительным, волны эха, отраженного от тесной темницы пещеры, отдались адским воем. Пока звуки гасли в туннеле, часовой рухнул, как сноп, с лицом, разнесенным пулей, вошедшей ему в глаз и вышедшей из затылка.

Тяжело дыша, Грейс всмотрелась в то, что осталось от лица ее врага. Отзвуки выстрела еще били по ее барабанным перепонкам. Если, конечно, это не были толчки крови в ушах. Взяв себя в руки, она хотела броситься к Йену, но боль, пронзившая лодыжку, была такой резкой, что замерло сердце, и ей пришлось срочно опереться на стену пещеры. Восстановив дыхание, она доковыляла до молодого проводника. Он дышал, но был без сознания, и под его затылком расползалось пятно крови.

Грейс порылась в рюкзаке, нашла аптечку и наложила компресс на рану на виске, чтобы остановить кровотечение. Но куда больше Грейс боялась внутреннего кровотечения. Парню требовалась немедленная помощь. С поврежденной лодыжкой ей было бы трудно выбраться на поверхность, чтобы сходить за подмогой. А металлическая дверь могла в любой момент распахнуться, открывая путь целой армии вооруженных охранников.

Грейс встала, сдержав крик боли, с трудом дошла до убитого и тщательно исследовала все его карманы. В них обнаружились патроны, фонарь и черная магнитная карта.

Возможно, в ее руках оказался единственный способ спасти Йена. Не зная, что найдет за дверью, она оттащила от нее молодого проводника до поворота каменного коридора, потом, решив, что он в безопасности, накрыла его спасательным одеялом, взяла его рюкзак и, хромая, вернулась к двери.

Вблизи она выглядела стальной плитой. На ее блестящей гладкой поверхности не было ручек, как на банковских дверях. Грейс приложила к ней магнитную карточку, но ничего не произошло. Она поводила ею по кругу, но опять не добилась результата. Тогда она стала искать щель и в конце концов обнаружила едва заметную деталь.

С левой стороны, там, где должен был находиться замок, имелся выгравированный на металле крошечный рисунок, размером не более клавиши компьютера. Поначалу Грейс показалось, что это трезубец, но, присмотревшись внимательнее, она увидела, что это скорее жезл с двумя зубцами. Кажется, этот символ уже попадался ей в прочитанных ею книгах. Не важно! Это должен был быть магнитный датчик.

Бросив последний взгляд на Йена, чья мертвенная бледность встревожила ее, она приложила карточку к изображению жезла. Тут же раздался пронзительный звук. Она услышала, как внутри, за толстой дверью заработал тяжелый механизм, в пещере гулко прозвучал щелчок замка, и дверь приоткрылась.