Виктор облегченно выдохнул.

— Как же это радует. Не сочти меня древним занудой, но я все же предпочитаю держать личную жизнь на замке, а тело под одеждой.

— Та же история, Вить, — поддержал его Глеб. — Больше я не допущу подобного.

— Верю, Москвин, верю. Следи уж внимательнее за техникой. Мне хватает и Лики для острых ощущений в жизни. Вчера вот тоже куда-то опять ездила. Завод этот на Крутицком… Какой-то мутный тип спонсировал съемку. Этот… как его… Твой приятель его менеджер.

— Ник Рид? — выдохнула я, не веря.

— На Крутицком валу? Серьезно? — подметил совпадение и Глеб. — Потрясающе.

Мы переглянулись, но ни я, ни Глеб не собирались обвинять Лику только из-за этого совпадения. Москвин лишь склонил голову на бок, давая понять, что обсудим это потом.

Мама очень вовремя предложила чай и увела меня на кухню. Я приготовилась каяться, но обвинений и допроса не последовало. Пришлось начинать самой.

— Злишься, мам?

— За что?

— За то, что я не сказала… Про Глеба.

— Нет, Лесь, наверно, я слишком на тебя насела. Поэтому ты и закрывалась. К тому же я тоже не сразу рассказала тебе про Витю тогда. Всему свое время, наверно. Жаль, что вам не пришлось самим решать, когда оно должно наступить.

Я вздохнула.

— Да. Жаль. Я все еще не уверена, что это правильно.

— Что именно, детка?

Мама поставила чашки на поднос, погладила меня по щеке.

— Я и Глеб. Он старше меня и… Вообще.

— Ты влюблена в него?

— Абсолютно точно — да, но…

Мама покачала головой.