— Ты останешься со мной сегодня? — спросил Глеб. — Я не против твоей квартиры, но…

— Ах, ты не против, — засмеялась я, обнимая его за шею. — Конечно, ты не против. Просто взял и увел в свой дом. Как обычно. Глеб Москвин в своем репертуаре. Есть его мнение и ничего не значащее.

— Даже не буду отрицать. Я вообще хочу, чтобы ты жила здесь. Со мной.

Он положил ладони на мою попку и сжал, прижимая к своему паху. Я тут же почувствовала аргумент, которым он сейчас собирался апеллировать. Можно было сдаваться без боя.

Да и не хотела я больше воевать. В плену у демона так сладко.

— Пожалуйста, малыш, останься со мной, — попросил Глеб неожиданно нежно. — Хотя бы сегодня. Ты нужна мне.

— Да. Я останусь, — прошептала я в его губы, подчиняясь нежной потребности моего любимого мужчины.

— Пожалуйста, поехали на Новый год в Штаты. Со мной. Не хочу оставлять тебя здесь одну, а мне нужно ехать.

Я не хотела сейчас говорить об этом, но все же поддержала беседу.

— Зачем тебе ехать?

— Дела.

— Какие?

— Важные. Хочу выставку Бартона в Санта-Монике. Салманов обещал помочь.

— Оу, серьезно?

Я даже отпрянула от таких новостей.

— Да. Но серьёзнее и важнее сейчас совсем другое.

Губы Глеба скользнули по моей шее, и я согласилась обсудить все его важные дела после.

— Люблю тебя, девочка. Так тебя люблю, — прошептал Москвин.

Я взвизгнула, потому что он поднял меня на руки и понес в спальню. Там меня ждал сюрприз. Глеб включил свет и поставил меня на ноги. Я онемела.

Повсюду были мои фото. Штук десять, наверно. Те самые из Италии. В долине и в кинотеатре. В спальне Глеба и несколько у бассейна, на балконе. Я даже не помнила, не видела, когда он снимал.