— Простить? — Я расхохоталась в духе Малефисенты. — Засунь свои извинения себе в задницу.

— Малыш, я мудак, но не подонок, выслушай, пожалуйста. Я не выкладывал фото в сеть.

— Вранье!

— Нет.

На меня накатила новая волна злости, и я снова подняла руку, чтобы еще раз врезать по его лживой морде, но в этот раз Глеб поймал меня за запястье. Я занесла вторую руку, но и ее он быстро остановил, скрутил меня и развернулся, прижав меня к двери.

— Хватит. — Рявкнул он. — Бестия безумная. Тигра ты, а не лиса.

И смял мой рот яростным поцелуем. Я укусила его за губу, рыча в лучших традициях тех самых тигр.

— Пусти.

— Нет.

Зажатая между дверью и Москвиным, я дергалась и вырывалась. Безуспешно. Только терлась о его тело изо всех сил. Моя ярость искала выход. Самое ужасное, что к ней стала примешиваться похоть.

Глеб продолжал держать меня, а я пыталась его укусить. Иногда мне удавалось, и он тихо постанывал, возбуждая меня этим еще сильнее. Мне нравилось быть беспомощной в его руках. Я ненавидела это сейчас, но ничего не могла сделать.

Когда он расстегнул брюки, отодвинул в сторону мои трусики и вошел в меня, я желала этого так сильно. Сильнее только укусить побольнее или расцарапать до крови.

Я бессовестно стонала, пока он двигался, буквально вколачивая меня в дверь.

— Прости меня, маленькая. Прости, — хрипло бормотал Глеб, трахая меня яростно и целуя при этом до боли нежно.

— Мне плевать. Слышишь? — всхлипывала я. — Я тебе доверилась. Хотел унизить меня, да?

— Нет-нет-нет, — повторял Глеб, неистово толкаясь бёдрами вперед.

— Не вышло. Я все равно там красивая. Мне все равно, что все увидели… Все равно… Чтоб тебя!

Я проглотила рыдания и всю свою слабость, неуверенность, комплексы. Этого больше не было. Моя наивная незрелость как будто умерла вчера во время фотосессии, а сегодня меня уже не могло сломить даже такое подлое предательство. Я не стыдилась того, что сделал. Мне нечего было стыдиться.

Осознав это целиком и полностью, я словно обезумела, как будто переродилась.

— Ненавижу. Ненавижу тебя, — хрипела я снова и снова, принимая себя новую, которая не стыдилась и не сдерживалась.