Шпак твердо стоял, не разгружая одну из нижних конечностей для удара. Значит, скорее всего он будет бить рукой. Локтем ему атаковать неудобно, следовательно, он занял позицию для удара пальцами или кулаком. Сквозь полуприкрытые веки Игнат следил за правой, синей от татуировок, кистью Шпака. С правой, дальней от Игната руки гопнику ловчее ударить хлестко, проще замахиваться. Сергач чуть было не просмотрел, как Шпак подобрал мизинец, безымянный и средний пальцы левой, как согнул крючком указательный и оттопырил большой палец. Игнат понял, что сейчас гопник ткнет ему в глаза «японской вилкой» — кончиком большого пальца в один глаз и согнутой фалангой указательного в другой, — понял и, едва кисть левой руки, превращенная в «вилку», дернулась, Игнат мотнул головой, уводя ее от удара, и одновременно взбрыкнул ногой, контратакуя.

Металлический подносок боевого ботинка стукнулся о кость под коленкой любителя тыкать в чужие глазницы грязными пальцами. Рванувшись к цели, «японская вилка» изменила траекторию, утратила опасную форму. Шпак рефлекторно подтянул подбитую левую ногу к животу, сломался в пояснице. Он схватился обеими руками за травмированную голень, отпрыгнул подальше от Сергача на здоровой ходуле, потерял равновесие, бухнулся тощей задницей на твердый пол. Страшно матерясь сквозь оскаленные фиксы, Шпак пополз в дальний угол «обезьянника», подальше от Сергача.

Игнат представил, что бы было, попади «японская вилка» в цель, и поежился. Было бы жутко больно, из глаз полились бы в два ручья слезы, острый приступ тошноты и головокружения не позволили бы толком защититься от тумаков Шпака. Короче, было бы так хреново, что хреновей некуда...

— Чего у вас происходит, задержанные? — У прутьев клетки для людей нарисовалась морда давешнего толстого сержанта. — Чего валяешься, Шпак?

— Сука фраер коленку поломал!

— Я защищался. — Игнат сдернул с головы лыжную шапочку. — Гляди, сержант, — хулиган меня первым по уху ударил.

— Разберемся, который среди вас зачинщик. — Сержант забряцал ключами. — Отведу тебя, родной, куда следует, и вернусь за Шпаком. Составим протокол со слов пострадавшего про твое рукоприкладство.

— Ногоприкладство, — хмыкнул Игнат, сообразив, который из задержанных, согласно протоколу, будет считаться зачинщиком. Понял Сергач и то, что, попади ему «японская вилка» в глаза, один черт, кандидатура зачинщика определена заранее и спорить с толстым слугой народа, что-то ему доказывать совершенно бесполезно.

— Ручонки за спину, Сергач, на выход, родной. Пошел-пошел, пошевеливайся.

Толстый сержант отконвоировал Игната на третий, пахнущий олифой этаж, завел в комнату, где у сияющего чистотой окна стояла стремянка, а посередине, под дыркой в потолке с обрывками проводов, стоял только что со склада импортный канцелярский стол и за столом восседал мужчина в возрасте, но тоже как будто весь отремонтированный, подкрашенный и обновленный. Густые, неестественно черные волосы на его продолговатой голове не позднее сегодняшнего утра подправил и уложил парикмахер. В крайнем случае вчера вечером маникюрша обработала ногти на его коротковатых пальцах. Шитый у портного костюмчик идеально облегал кряжистые плечи, нигде не морщил. И ни одной соринки на добротной ткани в мелкую полоску.

— Разрешите доложить. — Сержант подтолкнул Игната поближе к столу. — Задержанный затеял драку.

— Составьте протокол, — великодушно позволил милиционеру пожилой педант и спросил у Игната: — Ухо вам сейчас, в потасовке повредили?

— Да, — кивнул Игнат.

— Ступайте, сержант... Вам мама, Игнат Кириллович, объясняла в детстве, что врать нехорошо?

Осторожно скрипнули дверные петли, сержант тихонечко вышел.

Игнат промолчал, пожилой продолжил:

— Врете вы про ухо, Игнат Кириллович, видно невооруженным глазом — ухо вам травмировали вчера. Опухоль успела опасть, мочка посинеть... Между прочим, коли упомянул вашу матушку, хотелось бы узнать, как ей сейчас живется. Неплохо, я надеюсь?

— А при чем здесь моя мама?

— Ни при чем. Просто любопытно. Насколько мне известно, папенька ваш почил в бозе много лет назад, а матушка вышла замуж за поляка, спустя год после вашего возвращения из армии, и в настоящее время проживает в городе Гданьске, правильно?

— Впечатляет... — Игнат сунул в карман лыжную шапочку, которую до сих пор мял в кулаке, скрестил на груди руки.