— И тебе жаль, что его убьёт Задора? — понимающе уточнил кот.
— Да. Моим же зельем! — драматично заламывая руки, воскликнула я.
— Не твоим, а Бабы-Яги, это раз. Два: а не влюбилась ли ты в него часом? Если это так, сказка принимает неожиданный поворот! — Мяун залез в очередной шкаф и достал ещё две склянки с зельем: одну нежно-голубую, другую нежно-розовую.
— Мои чувства здесь не так важны, ты же понимаешь? — вздохнула я, отмахнувшись. — Я не смогу вернуться домой, если испорчу сказку.
— С чего ты взяла, что это испортит сказку? Да и мы не в сказке, а в реальности, это я так уж, про сказку шучу. У тебя нет сюжета, ты должна решить всё сама. И, что-то мне кажется, ты должна спасти любимого, — последнее слово он даже удивительно мявкнул.
— Не пори чушь, — фыркнула я. — Что в склянках?
— Небесный — это для того, чтобы выплакаться и выпустить эмоции. Пей прямо сейчас. Второй — для успокоения, выпить через полчаса после первого. Если выпишь второе без первого, закупоришь эмоции и… побочка может быть очень не очень.
Вздохнула и всё-таки осушила голубой эликсир. Он показался мне сладковатым, но все внутренние преграды мгновенно рухнули, и я расплакалась, словно всё, что так давно во мне сидело и зудело мгновенно пало.
— Да и вообще, может ты его могучий меч заценила, забыть не можешь и хочешь попробовать! — наконец, съязвил Мяун, но мне уже было не до него. — В любом случае, богатыря спасать надо!
26.1
Чувствовал себя максимально неловко после манипуляций Бабы-Яги. Мало того, что мой дружок меня подвёл, но не так, как обычно, а наоборот…
Так и окружающий мир я стал воспринимать иначе. Во-первых, стал куда сильнее и выносливее — помогла банька старой ведьмы. Во-вторых… мыслительный процесс стал иначе. Я словно стал куда умнее, а в голове роилось кучу мыслей, о которых я не знал раньше. Да и словно язык поменялся, словарный запас стал шире.
Я раньше и не знал, что такое словарный запас, и что он существует в принципе. А теперь всё изменилось. Я стал иначе воспринимать мир, в него словно добавились краски. Я начал видеть логику там, где никогда не видел. Начал замечать закономерности, где их ранее не замечал.
И это были удивительные изменения, но я боялся идти к Бабе-Яге, чтобы поблагодарить. В глаза старушке смотреть после случившегося просто не мог. Как вообще такая чертовщина случилась? Или за Ягой кто-то другой прятался? Ай, бредни всё. Паранойя расшалилась.
Жизнь вернулась в привычное русло. Я по-прежнему ходил на базар, пытался помогать людям и заработать. По-прежнему был невидимкой, даже когда поднимал откровенно тяжёлые вещи, что никто не мог поднять.
Всё ждал ту рыжую незнакомку, Арину. Надеялся снова с ней встретиться. Поговорить. Пообщаться. Узнать поближе.
Но она, словно узнав, в какие дни я ходил на базар, перестала сюда захаживать. Всячески игнорировала меня. Не люб ей я оказался, не люб.
Оттого и было тошно.