Глава шестнадцатая

— Ну что, братья-гвардейцы, выпьем же за выполнение плана! — это был первый тост. Кружки столкнулись друг с другом с таким громким звуком, что я на мгновение испугалась, что посуда разобьется. Но нет, выдержала. Пиво полилось внутрь посетителей, иногда стекало по подбородкам — тут явно соревновались, кто быстрее опрокинет в себя кружку. А я тем временем несла еще целый поднос таких же кружек, пусть лучше пьют, чем на меня смотрят или к окружающим пристают.

Вышибала старался слиться со стеной, ничего хорошего от министерских гвардейцев он не ждал, и я с этим была согласна. Успела насмотреться на них на улицах. Так-то это было одно из подразделений министерства наказаний. Только за мной приходили скорее клерки — они работали с бумагами и теми нарушителями, которые казались безопасными. А вот на рецидивистов как раз натравливали гвардейцев, и именно они иногда бродили между отрядами, отбывающих рабочую повинность на благо Еронии. Прохаживались, посмеивались, иногда били за неправильный взгляд или не понравившееся слово, иногда приносили с собой брагу и нехитрую снедь, правда, доставалось угощение надсмотрщику, который в ответ должен был развлекать гвардейцев рассказами. Но частенько, когда надсмотрщику над отрядом нечего было рассказать, он выбирал несчастного мигранта — или скорее мигрантку — и заставлял выполнять все, что боно захочется. До чрезмерного злоупотребления не доходило, все же происходили такие своего рода посиделки в общественном месте, но было ощутимо, что гвардейцы чувствовали себя «имеющими право на любое развлечение».

Так что их появление в харчевне меня ни на гран не обрадовало. Скорее, оставалось только желать, чтобы Федро быстрее вернулся. Или прилетели бы инопланетяне и все поставили здесь с ног на голову…

— Вот скажи, сегодня хорошо пошло, — грохнул кружкой о стол один. — Только утро началось, а уже три вызова. За девкой мы побегали, да, было весело. Всегда весело, когда мигранты бегают, суетятся, люблю это. А последний, старик, почти и не сопротивлялся…

— Что не мешало тебе вывернуть ему руку, — хохотнул второй, хлопнув коллегу по плечу.

— Он решил, что может грозить мне пальцем! Что это, как не покушение на власть? Меня любой суд оправдает, — довольно усмехнулся первый и снова вернулся к пиву.

— Закуски принеси, да побольше, — указал мне до сих пор молчавший третий. Я судорожно кивнула и продолжила собирать кружки, нужно было освободить пространство на столе. Но тут чуть не уронила весь поднос с посудой на пол, потому что неожиданно на моей талии сжались руки, вынуждая меня сесть на мужские колени.

— Ой, да брось ты все, посиди с нами, — прижимал меня к себе один из гвардейцев. — Ты слишком хороша для этого места. Такая красавица не должна работать в дыре, здесь место для мигрантов!

— Да, боно, как скажете, — пролепетала я, старательно прикрывая грудь подносом, не хватало, чтобы они еще амулет увидели. Тогда, я в этом была уверена, мне бы не поздоровилось, ведь такого быть не может, чтобы министерский работник взял да ошибся. Правда, непонятно, с чего они решили, что могут отличить мигранта от местного. Да были случаи, когда внешность мигранта отличалась от тех лиц, которые можно было встретить в Еронии. Но у меня-то все стандартно — волосы темные, я их не осветляла, а остатки тонирующей краски уже давно смылись; платье подшито и отлично сидит, на лице такие синяки под глазами, что вообще сложно понять, какая у меня на самом деле форма лица.

А еще, что естественно, отбиться от неприятных объятий проще, когда ты местная. К правам мигрантов и своих же нижних слоев населения в Еронии относились весьма наплевательски.

— А мне матушка наоборот предлагает в жены мигрантку, — вздохнул кто-то из гвардейцев, но я не видела кто из-за подноса.

— Да ладно? Она же у тебя помешанная на деньгах и репутации…

— Зато она красивая, умная и уже ребенок есть, здоровый мальчик. Матушка говорит, что вторые роды для женщины пройдут проще, еще и доказательство, что дети будут. Она хочет много внуков, как бы не четверых!

— А ты будешь папашей? — рассмеялись остальные.

— Мне и работы хватает, — огрызнулся вероятный «папаша». — Матушка просто заботится о будущем. Меня же правильно пристроила, сначала в военную школу, потом в правильную часть, наконец, к гвардейцам. А наша работа почетна и сложна. И хорошо оплачивается. И все двери открыты. Вот и внуков так же устроит — сама воспитает.

— А жена в один прекрасный момент окажется без разрешения на пребывание? Или и того интереснее, в списке нарушителей? — мерзким понимающим тоном переспросили у него. И мне бы увидеть, кто это был, чтобы ни за что с ним не пересекаться, но, судя по смешкам со всех сторон, об этом — о том, что мигрантку, пусть она и мать детей, легко можно заставить исчезнуть — подумали почти все.

— Матушке все же нужна более выгодная партия для меня. А то вдруг лет через пять я стану капитаном гвардии, кто знает? И это непрестижно и невыгодно — иметь в женах такую особу, когда у министерских чинуш дочки брачного возраста.

— Да ты весь в матушку свою пошел!

— Учение ее только на пользу, так выпьем же за умных матерей! — гордо ответил гвардеец с матримониальными планами. А я постаралась выскользнуть из хватки чужих рук, покуда гвардейцы поднимали кружки. Кажется, из-за моего шевеления и быстрого вскакивания с чужих колен кто-то разлил пиво себе на штаны, но меня это все сейчас не интересовало. Сбежать бы.