На третьем этаже я выдохнула и свалила свою ношу на пол, сбегала набрать воды в крошечном закутке в конце коридора. Туалеты тут выносили в пристройку снаружи дома, а водопровод был — холодная вода тоненькой струйкой текла в металлический поддон.

Первая комната даже не напугала, ну, я и похуже видела после студенческих вечеринок. А тут вон потолок остался почти не поврежденный, только закопченный от дыма. Крошки на полу, батарея бутылок вдоль стены, подозрительные пятна на колченогом столе — я сознательно отводила взгляд и старалась не думать, что перчаток в этом мире нет, ни виниловых, ни резиновых, только вязаные варежки. Это что же, голыми руками трогать?

Стойкий запах браги и залежавшегося мяса. Гора мусора и над полом, и на полу. А ведь тряпка была всего одна — это ей и столы, и пол, и зеркало?.. И стаканы протереть тоже ей? Постельное белье я разглядывать не решилась, одно хорошо для меня — одеяла просто лежали кучей в сундуке и не требовали еще и ими заниматься. И швабру я себе сбегала выпросила.

Вот только чем дальше, тем яснее становилось — долго на такой работе мне не протянуть. Тут только первая комната, а руки уже отваливаются! Но когда я заглянула во вторую комнату, то отвалилась уже моя челюсть.

— Ну что таращишься? — поднял тонкую бровь искристо-рыжий боно. — Давай, отвязывай.

Он кивнул мне, особо не соображающей, на свои запястья, именно за них он и был привязан к спинке кровати. Из одежды на нем были женский чулок и трещащее по швам бюстье с оторванной бретелькой. А еще крошечная черная шляпка с пером на пышных волосах. На щеке помада, на груди морская татуировка.

— Чтобы я еще раз повелся на уговоры этой прохвостки, — шнур поддавался плохо, мужчина ругался на меня сквозь зубы, а я смотрела куда угодно, только не вперед. — Изюминки ей не хватало. Праздника. И теперь я без денег, зато в женских шмотках!

Я справилась за пять минут, и тогда мужчина раскинул руки и потянулся. Голый как был.

— Никогда не мешай ром с курипским порошком, — наставительно сообщил мне он, вставая на ноги, покачиваясь и покачивая всяким. Не то чтобы я совсем не видела всякого, но… не вот так прямо же! Не надо в мою сторону этой штукой указывать!

— Ага, — промямлила я, старательно отводя взгляд. Мне так-то работать надо, вон, постель перестелить. Нет, не валиться на нее с желанием отдохнуть, потому что сиеста и все дела. А убрать и пойти дальше!

Тут дверь едва ли не с петель сорвалась, и в комнату вошли еще три колоритных персонажа. Морды подозрительные, морские.

— Эй, Киддо, там капитан уже глаза протер, требует тебя.

— В таком виде я ему подойду? — хохотнул упомянутый Киддо, раскинув руки в сторону, демонстрируя этот самый вид, и даже обернулся вокруг своей оси. Моряки заржали, мол, что, кажется, от бюстье у Киддо грудь выросла, и собрались уходить, забрав нудиста, а еще остатки выпивки и мое самообладание — мимоходом ущипнув меня за ягодицу.

— Ой! — подпрыгнула я и возмутилась, но тихо, потому что рожи разбойные и все такое. Жутковато. — Не трогайте!

— Почему нет? Меня ты можешь потрогать, — хохотнул неназванный бородач и даже показал, где именно бы ему очень хотелось.

— Хэй, напугал бонну, это же не Ветка, промеж глаз не влепит, — отстранил своего товарища Киддо и подмигнул мне. — Новенькая, да? Здесь все по-простому, мы давно уже в этой дыре останавливаемся, как на берег сходим: можешь пройти мимо, можешь присоединиться. Лучше, конечно, второе, ты очень даже ничего…

— Вот именно что ничего! — пискнула я и зачем-то тряхнула свой кулон-переводчик, болтающийся на шее.

— А! — по-своему понял Киддо, но, как оказалось, этим даже помог. — Ты мигрантка, что ли? Тогда лучше бы тебе другое место найти, не в порту. Тут всякое бывает. И мы в том числе. А вам работу выбирать… — он переглянулся с товарищами. — Ну, не всякую можно, факт. Незаконно.

— Да мне хоть какую, не хочу к дракону на ужин, — скорчила я лицо жалобное, руки заломила. Кто-то было открыл рот, мол, так а если не блюдом, а гостьей, но его заткнули. Все же с драконом не шутят. Это только я все смогла спустить на тормозах — и условия, и угрозу своей жизни.

— А вот целуй меня, недотрога, — внезапно подставил свою щеку в румянах Киддо. — Беги налево до конца пирсов, пройдешь набережную, свернешь вдоль берега к зеленому причалу. Там на отшибе харчевня есть с комнатами, хозяин пожилой, вдовец, даже чересчур порядочный. Работа — подай, принеси, почисть, помоги на кухне, в комнатах пошурши. У него как раз работница ушла — скоро рожать.