Ассия протянула мне перо — почти нашу ручку, но на вид все равно перо, хотя и самопишущее — и мне ничего не оставалось, как напрячь как следует память. Кажется, так, и я как могла вывела имя и фамилию.
— Ли… ли… я… си… до… ро… ва, — хмуря брови, прочитала Ассия, и я возликовала, но поправила:
— Сидорова, добрая бонна. — С ударением куда надо, а не куда им захочется. Да я молодец! Запомнила немного букв, устроилась на работу. С жалованием четыреста гелдов!
Ассия еще потыкала куда-то пальцем. Я долго не понимала, чего она от меня хочет, пока у нее терпение не кончилось, она не перевернула листок и не показала мне номер. А! Я сообразила, что мне нужно вписать туда нечто, похожее на наш ИНН, и свой я тоже успела выучить, потому что видела его на каждом адресованном мне письме.
Довольная Ассия передала один экземпляр Федро, мне вручила другой, а следом — уже рукописные листочки. Мне снова пришлось записывать имя и номер, ставить подписи, но вот наконец все было улажено. Федро забрал у меня перо и принялся ставить подписи, а у меня в груди все пело. Ура! Ура!
Федро отдал мне мои экземпляры, с довольной улыбкой потыкал в сторону горы посуды, ждущей моей заботливой руки. А дальше произошло непредвиденное.
Ассия что-то сказала, Федро что-то ответил, и тут она легонько, шутя, сперва дала ему подзатыльник, он преувеличенно смущенно заохал, Ассия засмеялась, пальцем указала — мол, нагнись, чмокнула его в щеку и ушла. Я стояла, отвесив челюсть. Это что я сейчас такое видела? Ладно, хозяин вдовец и очень порядочный, но вроде как работница беременна не от него?..
Или я что-то путаю?
Федро заметил мое замешательство. Понимая, что словами тут не поможешь, он приложил руку к губам, потом послал воздушный поцелуй в сторону ушедшей Ассии, изобразил большой беременный живот, показал мне два пальца, ткнул ими наверх, снова показал живот и показал средний палец… имел в виду третий, наверное?.. Третий… ребенок? Его и Ассии?
Я наконец сообразила закрыть рот. Ткнула пальцем туда, куда ушла Ассия, потом указала на Федро, явила ему три пальца и следом сложила руки, будто качаю младенца. Федро просиял и начал совать мне три пальца прямо в физиономию.
Я вздохнула и отвела его руку. Ну круто, что уж. У тебя, мужик, двое детей и третий скоро будет, я за тебя рада. А вот я устроилась работать совсем не туда, куда мне посоветовал добросердечный матрос.
И очень мне интересно, во что это выльется…
Глава шестая
Посуда когда-нибудь должна была закончиться, под конец вместо тарелок мне все чаще попадались стаканы и кружки с явным запахом спиртного. Свежим, между прочим, запахом. То есть можно было и понять, что пока я у мойки верчусь, в других комнатах этого… хм-м, трактира, едальни или бара — куда именно я попала, пока было неясно — что-то происходило. Бросаться выяснять было глупо, раз уж решила довести до конца хотя бы одно дело, стоило придерживаться своего решения. К тому же свежую посуду отмывать было гораздо проще, а тарелки, если и появлялись, то в основном с крошками, как если бы в них была сухая закуска — сухари всякие, орешки, мелкие местные креветки. Руки, естественно, ныли, кожа сморщилась от воды и средства, одно хорошо — хоть ожогов никаких быть не должно, все же не химия, а натурпродукт.
Работала я на автомате и даже не думала, что потом. То есть ясно, что есть договор, есть четыреста гелдов и в минусе дракон, который остался голодным. Но что дальше? Вот закончится посуда — и куда мне?.. Где я вообще? Как я по темноте вернусь в пансион? Не выселили меня же еще оттуда, должны были хотя бы на пару дней комнату сохранить. Или здесь как с переводчиком: чего зря тратить деньги?
Рядом звякнуло — это Федро и правда притащил полный поднос керамических кружек. Я уже машинально потянулась к ним, но мою руку остановили, а потом и вовсе отодвинули от мойки.
Что не так?
Я непонимающе посмотрела на работодателя, а тот вдруг подмигнул, по-отечески хлопнул меня по плечу — да так, что я чуть не села там, где стояла, оказалось, что ноги меня не держат, да и сама я держалась только за счет упрямства. Пришлось вцепляться в ближайший стол — грязнючий, естественно, из чистого на кухне сейчас были только мойка и небольшое пространство вокруг нее.
— Буйун ин эрли, — произнес он и жестом показал на выход из кухни. Последнее слово мне, кажется, было знакомо. «Сегодня», что-то про сегодня, но что именно? Возможно, будь у меня свежая голова или вообще силы на умственную деятельность, я бы догадалась. Но в данный момент оставалось только хлопать глазами и мять тряпку в руках.
Федро вздохнул, что-то пробормотал себе под нос, видимо, про мигрантов, выдернул эту самую тряпку из моих рук, отправив к оставшейся посуде, а потом открыл окно и показал на темноту снаружи: