Я не стала продолжать фразу. На самом деле заступничество кухарки было мне приятно. И неожиданно, на самом деле. А ещё она кое-что сказала…

– Миллилитр, – позвала я, подняв глаза на летучего мыша. – Герцог проклят. Что это значит?

– А есть варианты? – с ленцой в голосе ответил он вопросом на вопрос, добавляя с нажимом: – И меня зовут Милкилинт.

– Да хоть Миньон, – отмахнулась я. – Мне показалось, что когда Ройд ворвался в комнату, он был похож… на зверя. Даже рычал! И глаза… это и есть проклятье? Он… оборотень? – предположила я.

– Он им и до проклятья был, – прошептал мой фамильяр. – Как и вся королевская кровь, если тебе интересно. Проклятье в другом заключается. Как тебе объяснить? – Миллилитр подлетел, важно усаживаясь на моих коленях. – Раньше он совсем другим был. Добрым, щедрым. За людей своих горой стоял. Про герцога Ройда Грегуара Гарнетта никто и никогда дурного слова не произносил. А некоторые, – он понизил голос, добавляя зловещих ноток, – даже пророчили ему место на троне. Говорили, что с таким королём тёмные времена наших земель никогда не коснутся.

– И что же случилось с этим образцом добродетели? – поинтересовалась я, хотя в голове звучал еще один не менее интригующий вопрос.

– Женился, – ошарашил меня ответом Миллилитр.

– Не думала, что брак настолько меняет людей, – усмехнулась я.

– Да нет же! – нахмурился мышонок. – Всё у них было хорошо. Он в Камилле души не чаял. Да и она его любила больше самой жизни. А как они мило смотрелись, ты бы только видела…

Я не стала перебивать мыша. Но вопрос, откуда он об этом знает, стал главным на повестке нашего разговора.

– А как они были счастливы, ожидая дитя? Словами не передать! – продолжал рассказывать мне Миллилитр. – И Ройд, и Камилла словно светились изнутри! Но, – фамильяр тяжело вздохнул. – Роды были тяжелыми. Это сейчас, используя твои знания, я понимаю, что Ками потеряла много крови. И, скорее всего, на фоне общей слабости развилась какая-то инфекция, вот и…

– Мне жаль, – прошептала я, стараясь подбодрить мыша. Чувствовалось, что всё это для него было личной трагедией. Но к этому вопросу я вернусь чуть позже. Пока же я спросила: – И что было дальше?

– Камилла угасала, Ройд не находил себе места, – тихо ответил Миллилитр. – Герцог так отчаялся, что позвал к жене ведьму. Пообещал, что не сдаст её инквизиции, умолял спасти его жену. Вот только она не успела. Едва ведьма подошла к кровати Камиллы, как герцогиня испустила дух. Никто виноват не был, но Ройд жаждал мести.

– И обвинил во всем ведьму? – предположила я.

– Да, – ответил мышонок. – Сдал её инквизиции. Тогда она его и прокляла за обман и предательство. За его жестокость, что образовалась в том месте, где всё было наполнено любовью. Если хочешь, я могу попробовать вспомнить точные слова проклятья.

– Хочу, – кивнула я, склоняясь к мышу и вкрадчиво уточняя: – А ещё, мой дорогой фамильяр, я хочу, чтобы ты мне объяснил одну маленькую нестыковку в своих словах.

– Это какую? – тут же встрепенулся он.

– Ты сказал, что фамильяр появляется вместе с вошедшей в силу ведьмой. Правильно? – дождавшись от него кивка, я продолжила: – И что знания фамильяра ограничиваются знаниями его ведьмы. Я ничего не перепутала?

– Не перепутала, – пискнул он, понимая, к чему я веду.

– Так откуда же ты тогда всё это знаешь, а? – громко задала я вопрос.