Кухарка поджала губы и произнесла себе под нос:

– Вот потому вас и прокляли.

– Что ты сказала? – рыкнул я.

– Вы все слышали, лорд, – она опустила взгляд. – Нельзя быть таким черствым и жестоким. Она Эдфледу помогла. Вон он, – махнула на улицу, – уже ходит сам. Пошел проследить, как дела на конюшне, распоряжения дать. А без нее бы сгинул. Может, она и маленькой леди поможет?

– Это не твоего ума дела! – рявкнул я.

– Не моего, конечно, – быстро согласилась кухарка. – Но и сгубить я ее не дам. Да и вы как спать потом будете? Все же не собачонку выгнали, – оттолкнуть меня и открыть дверь Анна не осмеливалась, но продолжала прожигать взглядом, пока остальные старались слиться с окружающей обстановкой.

– Займитесь работой, – приказал я, чувствуя себя жутко паршиво. Ладно иномирянка поверила, что я выставлю ее на улицу без одежды и в домашней обуви зимой, но они… Добрая половина слуг работала у меня больше десяти лет. Неужели и они считали меня чудовищем? Я провернул ключ, распахнул дверь: – Иди за мной, – позвал девушку.

– Спасибо, – пробормотала она, зло сморщив нос и поджав губы. Наверное, многое хотела мне сказать, но урок оказался действенным, и пришлая, не открывая рта, шла вслед за мной.

– Садись, – распорядился я, подвигая кресло к камину, когда мы вошли в кабинет.

– Вы дикарь! – выдала она, но все же села, протянув ладони и вытянув ноги к огню.

– Да. Я дикарь. Проклятый. Чудовище. Но ты в моем доме и будешь жить по моим правилам.

– Да я быстрее тут умру, – огрызнулась она.

– Это как тебе угодно. Только делай это быстро, чтобы не доставлять хлопот слугам, – пришлая фыркнула и украдкой стерла слезы. – Сегодня ты вошла к моей дочери. Хотел бы я сказать, что напугала ее, но нет. Моя девочка очень любознательна.

– Да! Как любой здоровый ребенок! Она у вас очень умненькая и сильная, а вы ее заперли, как принцессу в башне. Думаете, ваша светлость, что вы делаете ей добро? Нет! Вы ее собственными руками губите. Ребенок должен бегать, прыгать, резвиться, валяться в снегу, облизывать сосульки и болеть. Это нормально! Дети должны болеть, чтобы стать сильными взрослыми. А ваша дочь…

– У нее грудная хворь! – крикнул я, прерывая нескончаемую речь.

– Да-да! – пришлая вскочила на ноги и затараторила: – Грудная, головная, половая… у вас все хворь. Ваше лечение – это варварские методы, которые делают только хуже! Вы увидите, что я права, когда проветрите детскую комнату. Любому живому организму нужен чистый влажный воздух.

– Хватит! – прервал нескончаемый поток, чувствуя, что я вновь близок к обороту. – В моем доме есть несколько правил. Первое и самое главное – не входить в комнату моей дочери. Второе – не перечить мне и желательно не попадаться на глаза. Третье – приносить пользу дому и его людям. Все! Если они для тебя слишком сложны, то…

– Я вас поняла. Буду тише воды, ниже травы.

– Тогда ступай к себе, – отдал я приказ, наблюдая, как пришлая с гордым видом встает и степенно покидает кабинет.

Правда, всё же позволила себе от души хлопнуть дверью. Не словами, так действиями оставила последнее слово за собой.