Книги
Попаданец в себя, 1970 год
– Так я все же сибиряк, забайкалец. Я и тофаларский знаю, и эвенкийский. Вот, собственно, и приехал к тофам, жду вертолет, чтоб в Алыгджер перебраться.
Выяснилось, что вертолет они организую завтра же, хотя по графику только через месяц. Осторожно поинтересовались – почему Москва вдруг заинтересовалась этой провинцией (будто они и сами не провинция). Пояснил, что хотят организовать более правильный туризм для иностранцев в эти заповедные места, а я на разведку приехал, так как на многих языках говорю, полиглот, значит.
Вскоре желанные гости ускакали и я смог расслабленно откинуться на постель и поразмышлять. Скоро мой развод с Галиной Леонидовной станет достоянием масс, так что фокус с фотографией будет проходить уже со скрипом, да и не для всех. Опальный друг Брежнева, которого надобно травить – может и такой вариант проявится.
Но меня вскоре сие и волновать не будет. В тайге документы не спрашивают. А время я выбрал хорошее – осень. Хоть и спонтанно все получилось, но нынче в тайге прекрасно: ягоды, грибы, орехи; медведь не агрессивный, зверье сытое. Вертолет будет к полдню, надо купит крупы на первое время, сахар, соль, спички и конфет ребятишкам. Да, чай бы не забыть побольше, оленеводы – знатные чаевники.
Глава 30
Вертолет по моей просьбе сделал пару витков над будущим местом уединения бывшего советника Брежнева. Который в этом времени еще кое-что значит. Вот фотки, а потом расскажу как меня приняли и как шаман признал во мне «Говорящего с мертвыми» и поклонился смиренно; теперь мой авторитет у местных народностей огромен!
Ну вот, идем на посадку!
Глава 31
…Встречают нарядные, веселые, кто-то даже на олене верхом – праздник, вертолет прилетел не по графику!
Мне уделили внимание в основном дети. И не пожалели, ибо кульков со сластями у меня было много.
Ну а потом меня повели к шаману, который восседал напротив чума на медвежьей шкуре и помешивал в котелке над костром некую черную жидкость.
– Садись, гость, – сказал старик, – испей со мной чаю.
И он налил в глиняную кружку дегтярный напиток. На зонах в прошлой жизни приходилось чифирить, но это «чай» внушал опаску. Тем ни менее, присел корточки, глотнул. Горячее варево оказалось похожим не столько на чай, сколько на бульон. «Сутэй цай, вспомнил из первой жизни, – монгольский чай – традиционный монгольский напиток. Приготавливается из зелёного чая и молока с добавлением жира, соли, муки и риса».
– Сутеэ цай? – отхлебнул я еще.
– Нет, сказал шаман, тут только оленье молоко. Ты просто отвык от кирпичного, плиточного чая. А в первой жизни любил его на зоне попивать. Вот, бери талан (хлебная лепешка).
– Откуда знаешь? – буркнул я, отставляя кружку4 на землю.
– Так я и сам трижды живущий. А ты просто еще неопытный, шарахаешься, себя не умеешь познать. Зато пра-язык освоил, теперь дело быстрей пойдет.
– Объясни!
Шаман улыбнулся:
– Это – концентрированная информация от первой цивилизации, послание тем, сознание которых биополе пустило на повторение жизней, сместив по временной оси. Матрица любит эксперименты! Что-то приживется, освоится, что-то отторгается. У тебя отторгалось разрушение, но пра-языком ты воспользовался легко и свободно. Только по привычке продолжал открывать рот и создавать звуки. Пра-язык не нуждается в озвучке.