Однако сегодня зал, рассчитанный минимум на шестьдесят персон, пустовал, если не считать трех самых влиятельных гатляуров, собравшихся за небольшим столиком в углу.

— Вы, наверное, уже заметили, что в Камиене происходит нечто весьма интересное, — произнес Абелар, по привычке поглаживая длинные усы.

Глава Торговой палаты был невысокого роста, обладал серым окрасом, а его круглая мордочка так и светилась дружелюбным любопытством. Очень располагающая внешность, к нему легко проникнуться доверием. И он успешно этим пользовался.

— Атланы усилили городскую стражу, — согласно кивнув, прорычал Вилбер. — Мне это не нравится.

Командир гвардии обычно говорил то, что думал, или молчал. Порой создавалось впечатление, что Вилбер немного глуповат, но он просто предпочитал действовать, а не болтать. И в его случае судить по внешнему виду — правильное решение. Крупный, опасный, сильный, беспощадный. Не кот, а истинный тигр.

— Думаете, бледнорожие задумали что-то против нас? — поинтересовался эмиссар Эберн.

Как гатляур с ярко выраженными расистскими наклонностями стал представителем своего народа в Атланской империи — еще одна неразрешимая загадка. Так же сложно объяснить, как ему удавалось сдерживаться, постоянно общаясь с самыми разными созданиями Света. Даже среди сородичей Эберн слыл обладателем скверного характера, и к тому же его черный окрас с рыжими подпалинами считался весьма непривлекательным признаком. Но как бы то ни было, внутри общины эмиссара очень уважали.

— Против нас? — поморщился Абелар. — Нет, они не осмелятся.

— Я имею в виду — вдруг они хотят отказаться от дорогостоящих услуг нашей гвардии, постепенно заменив ее бесполезной человечиной, — уточнил Эберн. — А что? Это в их духе. Заменить воинов полудохлыми доходягами — очень по-дурацки… очень по-атлански.

— Люди никогда не сравнятся с гатляурской гвардией, — зачем-то высказал и без того очевидный факт Вилбер.

— Знаете… Конечно, в этом что-то есть, — задумчиво промурлыкал Абелар. — Камиену в последнее время практически ничто не угрожает. И в наших услугах, как отметил уважаемый эмиссар — весьма дорогостоящих услугах, атланы видят все меньше и меньше пользы. Это проблема, да, проблема. Наемничество — существенная статья доходов общины.

— Они не заменят нас людьми, — уверенно прорычал командир гвардии.

Оба собеседника Вилбера вопросительно посмотрели на него, но рыжий гатляур уже решил, что все сказал.

— Почему? — поинтересовался Эберн, устав ждать.

— Потому что тогда наемники будут бездельничать, — коротко ответил Вилбер. — Безделье наемников — плохо. Потому что наемник сам начнет искать себе дело.

Разумное замечание, хоть и в немногословной форме. Всех гатляуров, в зависимости от склада ума и породы, можно условно поделить на хитрых торговцев и отважных воинов. Сходились они в одном — их деятельность была направлена исключительно на получение прибыли, чтобы община жила в достатке и спокойствии. Но первые никогда не станут вторыми, а вторые — первыми. И если столь крупный контингент наемников вдруг останется без работы, то их воинственность может выплеснуться в форме менее законной деятельности. Какого бы мнения об атланах ни придерживался Эберн, они не были дураками и прекрасно понимали, что лучше заплатить гатляурам и иметь их на своей стороне в случае некой угрозы, чем не заплатить и получить угрозу в лице самих гатляуров.

— Да, верно. Нас не заменят людьми, — после короткого раздумья подтвердил Абелар. — И дело не только в наемничестве. Подумайте сами, атланы ни за что не станут увеличивать значимость людей в жизни страны. Человеческая раса слишком многочисленна, чтобы давать им даже малейший шанс выбраться из средних слоев общества и приобщиться к управлению Атланской империей.

— Да, лысых обезьян слишком опасно выпускать из загона. Сначала государство по кирпичикам разберут, а потом начнут фекалиями друг в друга кидаться. Люди ведь так обычно поступают, когда радуются, да? — Эберн брезгливо поморщился.

— Не стоит их так принижать. Они неплохие ремесленники и потребители, торговля с ними — весьма выгодное занятие, — немного остудил его пыл Абелар. — Однако вернемся к началу нашей беседы. Что-то происходит в Камиене, а мы не знаем что.

— И это направлено не против нас. А усиление городской стражи — лишь часть чего-то более крупного.