— В Камиене нет такого дела, в котором могут участвовать люди и не можем мы, — возразил Абелар. — К тому же на наших складах работает много темных рабов, поэтому если атланская деятельность последних дней действительно связана с порождениями Тьмы, то наше торговое сообщество так или иначе заинтересовано в ней.

— Хорошо, — вздохнул эмиссар, окончательно сдавшись. — И сколько мы стребуем с бледнорожих?

— Нисколько. Все бесплатно.

Эберн изумленно вытаращился на главу Торговой палаты, а Вилбер перестал жевать и растерянно заморгал, пытаясь осознать значение слов, которые просто не могли быть произнесены в этом зале.

— Я не ослышался? — выдавил из себя вопрос Эберн.

— Не ослышался, — спокойно подтвердил Абелар. — Мы не потребуем за наши услуги ни монеты. Так надо. И ты сделаешь на этом акцент, когда будешь беседовать с атланами. Скажешь, что мы действуем на добровольных началах, потому что не можем находиться в стороне, когда в стране происходит… что-то важное. В общем, там по ходу разговора сориентируешься.

— Подожди-ка, — черная с подпалинами шерсть эмиссара встала дыбом. — Ты ведь понимаешь, что…

— Никакой материальной выгоды нам это предприятие не принесет, — кивнул глава Торговой палаты. — Зато мы запудрим атланам мозги, мол, гатляуры не просто торговцы, поселившиеся на территории Атланской империи, а полноправные граждане, готовые пожертвовать собственными интересами ради блага государства.

— Наша община никогда не станет частью Атланской империи, — рыкнул Вилбер.

— Я это знаю. Вы это знаете. Каждый гатляур это знает. Но другие создания Света должны думать иначе.

— Ладно. Допустим, крылатые извращенцы и бледнорожие начнут считать нас «своими», — произнес Эберн, нервно постукивая когтями по столешнице. — Какой с этого прок?

— Надо быть дальновиднее, — в голосе Абелара промелькнуло раздражение непонятливостью собеседников. — Феи перестанут шептаться у нас за спинами, споры о нашей связи со Светом постепенно исчерпают себя, атланы начнут охотнее допускать нас к государственным делам, в которых крутятся очень крупные деньги, а наше доброе имя затмит все сомнительные эпизоды прошлого гатляуров. Понимаете?

— Как-то идеалистично звучит. Непохоже на правду.

— Со временем это станет правдой.

— Или нет.

— Станет.

Эберн пригладил встопорщенную шерсть и уже готов был высказать очередное возражение по поводу неоднозначного альтруизма, но Абелар опередил его:

— В любом случае это сейчас не важно. Важно то, что создания Света совсем иначе начнут вести с нами дела, если избавятся от предвзятости и увидят в нас неотъемлемую часть страны, а не простых наемников или торговых партнеров.

— Феи — жадные и эгоистичные малявки с чрезвычайно завышенным самомнением, — скривился Эберн. — Да и высокомерные атланы не лучше. Они никогда не будут относиться к нам как к равным.

— Будут, но понадобится время и активное участие в жизни страны, хотя бы номинально. Например, сейчас нам следует помочь атланам в усмирении порождений Тьмы, если среди тех действительно витают бунтарские настроения. Причем сделать мы это должны бесплатно. «Ради Атланской империи», «во имя Света» и прочая чепуха в таком духе.