Дженсен вроде расслабился. Он сосредоточился только на сыне, и снисходительно улыбаясь спросил. — Так где ты нашел этот клад? Промывая речной песок? Нет, — он присел на корточки, чтобы находится на уровне с Мигелем, нахмурившись и более внимательно изучая небольшие камешки. – Похожи на настоящие.
— Так и есть, — сказал Мигель, четко решив, что гнев отца уже рассеялся. — Это золото, папа. Мэд и я, мы нашли его в сейфе на кладбище.
Мэддокс случайно бросил взгляд на лицо Дженсена, в то время, как Мигель рассказывал. Он все еще не понимал настроений брата, но он видел, как его губы побелели при упоминании о старой пещере. Место, которое было их своеобразным детским секретом. Место, о котором никто не знал, никто кроме их двоих. Дженсен выпрямился и посмотрел в сторону Возвышенности Скорпиона. Когда он оглянулся, потрясение с его лица исчезло.
— Сейф, да? Ладно, это странно. Должно быть всякая всячина скрыта в этих горах.
— Как твой дом, Дженсен? — вдруг заговорил Мэддокс. Он не понимал, зачем спросил. Что-то все-таки беспокоило его с тех пор, как он увидел богатый Викторианский особняк. Его ремонт, очевидно, потребовал значительных расходов. Дженсен был низкого полицейского чина в маленьком городке. И один взгляд на Кейси говорил, что она не из тех, кто зарабатывает. Она была из тех, кто тратит.
— Мой дом? — Дженсен помрачнел. Он посмотрел на Мэддокса, но совсем иначе. Обжигающего взгляда предательства не было, его сменил настороженный блеск.
— Ага, никаких повреждений от наводнения, да?
— Знаешь же, что нет, — прорычал Дженсен. — И что, черт возьми, тебе приспичило поговорить, будто мы старые приятели?— и до того, как доковылял до своего грузовика, он остановился рядом с Габриэлой. Он говорил тихим голосом, но Мэддокс все равно услышал. — Ты идиотка, если веришь тому, что он, на хрен, говорит.
Прежде, чем он закрыть дверь пикапа, он бросил через плечо. — Мы еще не закончили, Мэддокс. Даже близко к тому.
Габи крепко обняла его, когда Дженсен уехал. Взгляд карих глаза Мигеля был все еще в мучительной неопределенности. Мэддокс попытался улыбнуться ему, чтобы он понял, что все будет в порядке. Он обнимал их обоих, пока они шли обратно к дому. Он ответил брату только в уме.
Нет, мы не закончили, Дженсен. Мы ни хрена вообще не делали.
Глава 18.
Наводнение унесло двадцать семь жизней. Двадцать семь человек, которые дышали и смеялись, а когда прорвало Дамбу Orange Grove, это заставило их замолчать навсегда. Жертвами стали семьи, живущие в низине и шахтеры, презираемые в лагере шахты Скорпиона и влачившие жалкое существование на берегу реки. Раздор-Сити накрыла горечь утрат. Анника не была лично знакома ни с одним из потерянных душ, погибших в водах реки Хассаямпы, но она остро ощущала свою печаль, понимая, что если бы не Мерсер, она была бы одной из них.
Джеймс даже не взглянул на нее, когда она вернулась на следующее утро на старой кобыле Лиззи Пост. Отец Дези, Карлос, замолвил за неё словечко. Он знал, где она провела ночь, и Джеймс был не дурак.
Как у городского маршала, у него было значительно много обязанностей, и он только остановился на час, чтобы остановиться дома и сменить свою грязную одежду. Она знала, что последние двенадцать часов были ужасными, у него была страшная рутинная работа, помочь выловить тела, когда вода отступила. Тяжесть ужасов, еще не законченных, лежала тяжким грузом на его широких плечах, и он отвернулся от нее.
— Джеймс, — она потянулась к нему, ненавидя страдания его ссутулившейся фигуры.
Он не ответил, повернув голову в сторону и закашляв.