Каховка, Перекоп, Керчь — названия железнодорожных станций высвечивали в памяти обрывки уроков по истории из школьной программы и какие-то кадры из старых фильмов о революции.

Нине не хотелось думать об этом. В плацкартном вагоне было жарко, настолько жарко, что, казалось, даже мысли плавились в голове.

Когда отъезжали из Питера, за окном шел дождь, небо, привычно обложенное низкими серыми облаками, целый день оставалось таким. Картины за окном тоже знакомы — поля, перелески, луга, то равнина, то холмистые места, овраги, балки, какие-то речушки, болота тянулись, монотонно тянулись бесконечной лентой. Россыпи домиков по склонам холмов, полустанки, станции побольше, города со знакомыми названиями: Тверь, Тула…