Не помогли даже заемные деньги, Москва цену перебивала. А Илюха смекнул, что таких заемщиков по новгородским владениям куда как много и должны они Крестовоздвиженскому братству в Белозерске серебра невесть сколько. Не потому ли Василий Васильевич там и разряд воинский учредил?

До Свято-Андреевского монастыря от Колмогор дошли быстро, тамо изрядно раздобревший за прошедший год Ставрос уже накопил строевого лесу для острога. И все Илюхины люди, с ним самим во главе, едва приведя себя в порядок после долгого похода, принялись ставить город вокруг срубленных чернецами келий и церкви.

— То добре князь решил, — между взмахами топора поведал Головне местный рыбак Елисей Груздь, время от времени помогавший обители.

— Почему?

— Здесь погост, сюда оброки свозят, а мурманы да свеи прознали и повадились кажный год наведываться.

— А этот год были?

— Нет еще, но вскоре можно ждать.

Головня с таких вестей только за голову схватился и сколь мог, подгонял строителей и плотников. Быстроты ради ставили несколько башен-костров да между ними частокол, положив городни и прясла вкапывать по весне. И работы было столько, что не хватало и поры перевести дух да обозреть неведомую прежде ширь Студеного моря, величие сурового края. Ништо, сколь земли освоили, так и море освоим!

Мурмане пришли через месяц — сперва прибег на ёле Груздь с вестью, что на Конешном острове встали три лодьи.

— Лодьи большие, в каждй, почитай, полста оружных. Не иначе, сюда целятся.

— Как быстро будут?

— Завтра как море на заре вздохнет, с приливом и выйдут. Но, мыслю, что не раньше полудня догребут…

— А точно сюда? — переспросил Илюха.

— А куда ж еще? — Елисей удивился как-то весь, и лицом, и голосом, и телом. — Сюдотка, боле некуда. Вон тамо пристанут, где лодейное поле наметили.

— Почему там? — удивился такой уверенности Головня.

— Удобно и рядом, а за наволоком камни поливные, а с прочих мест далеко, все разбежаться успеют.

Как и сказывал Груздь, паруса показались ближе к полудню.

Гулко бухало сердце, разгоняя кровь — сейчас станет ясно, какой из Илюхи воевода, годится ли он на разряд или в бояры!

Еще с вечера, сразу после разговора с Елисеем, Головня прикинул, что от берега мурманам одна дорога — по ложбинке. Слева-справа, по наволокам, мешая проходу, лежал запасенный на городовое дело лес, туда и поставили пушки, как в Москве еще сказывал Басенок — вперехлест, две слева, три справа. У недостроенного частокола сделали завал из возов и сплоченных из горбыля щитов, за ним встали пищальники и ратные. Совсем уж позади, за кельями — крестьяне и монахи с дубьем да топорами.

— Эх, жаль, конных нет! — прерывисто выдохнул Затока. — Конными бы куда как весело потоптать!