– Ну, и что случилось, Анастасия Александровна? Что это за показательное выступление?

– Вячеслав Аркадьевич, могу я задать вопрос?– спросила тихо и виновато посмотрела на главврача. Тот только в ожидании вскинул брови.– Насколько вы знакомы с Натальей Боговой?

Астафьев задумчиво поводил глазами по кабинету, будто вспоминал, кто это, и вполне искренне ответил:

– Да что-то не припомню такую.

– Это юрист «ПрофМашТока»,– напомнила я.

– Ах, эта… Ну-ну… Обмолвились мы парой фраз, когда Елена Борисовна приводила обговорить условия обслуживания…

У меня словно камень с шеи сняли, ведь это он порекомендовал ей «хорошего психолога». Но я ссутулилась и долго просидела с опущенной головой, теребя манжету рубашки, хмурясь, сминая губы, а потом вздохнула и… всхлипнула…

Слёзы полились рекой, покрыв пятнами светлые брюки. Астафьев прямо, как ужаленный, подскочил с места, нашёл салфетки и сел передо мной на корточки. Тут я и рассказала о разговоре с ЕБ, кто пришёл, кому и чем угрожал… Не грех было упомянуть, что я одна поднимаю дочь, у которой жуткая депрессия… Разревелась, хлюпала носом, вытирая бульбы салфетками… Трудно сказать, что так уж и притворялась: столько накопилось за всё это время – чувства несправедливости, тоски, жалости к себе и злости, что эмоции сами собой прорезались.

Астафьев долго переваривал, а в конце я добавила разгона молоту справедливости:

– А вообще, Вячеслав Аркадьевич, легко принять на веру наговоры тому, кто ищет замену на моё место, считая меня малоперспективной в части доходности клиники.

– Да что вы такое говорите, Настя?!– поразился Астафьев и поднялся, захлопав ресницами.– Мне Елена Борисовна никогда и не намекала об этом! Да и какая замена? Вы прекрасный специалист! Я не слепой: благодарности клиентов на сайте вижу, коллеги о вас хорошего мнения… Разве вот сегодня недопонимание вышло… А Нонна?! Я уже месяц как не узнаю дочь: никакой депрессии – дочку будто подменили. И всё это ваша заслуга…

– Не моя. Нонна просто кое-что осознала и повзрослела,– отмахнулась я от его любезностей и шумно высморкалась в салфетку.– Вот как я теперь с таким лицом пойду домой, господи?!

– А давайте-ка чаю выпьем, а? Успокоитесь, а потом я вас сам отвезу?– засуетился Астафьев. Глазки его засверкали. Шаловливые мыслишки так и замелькали на их дне. И смешно, и грешно…

– Да уж нет, Вячеслав Аркадьевич,– горестно выдохнула я.– У меня дочь голодная сидит под дверью. Ключи забыла…

Серьёзный аргумент остудил пыл главврача.

– Спасибо вам. Извините за срыв. Не ожидала, что меня кто-то захочет так оговорить… Даже не понимаю, за что… Это же несправедливо!

– Не переживайте, Настя. Я поговорю с Еленой Борисовной…

– Нет, что вы… Это я вам из уважения раскрыла, чтобы вы понимали причину моего поведения, а так молчала бы… Я уважаю Гонорову, не хочу, чтобы обиделась. Пожалуйста, пусть всё утихнет…

– Ну, дело ваше. А вы работайте и ни о чём таком не думайте… У меня планов вас менять нет.

Я поднялась, поправила рубашку, обняла себя за локти и с дрожащей улыбкой сказала: