— Это же будет не увеселительная вечеринка, а официальный ужин, — говорил Эрнё. — И самое главное, речь пойдет о дальнейших перспективах движения железнодорожников. Ты «заводила» в этом деле, как Золтан тебя назвал, и должен быть обязательно. Впрочем, в кружке сегодня готовятся к большому празднику, но ваша встреча состоится в отдельном зале за закрытыми дверями.
Значит, по соседству будут развлекаться, веселиться. Звуки музыки, шум танцев — это еще куда ни шло, но вопли встречающих Новый год… Енё отрицательно покачал головой.
— Ну, хорошо, — кивнул Эрнё, поднимаясь с места. — Как хочешь. Я только посыльный. Впрочем, если ты пойдешь туда, нам навяжут еще больше даровых судебных дел. Но иначе что тебе делать? Идти домой?
— В десять часов? — испуганно проговорил Енё, лицо его передернулось, он повел плечами. — Уж лучше пойти в кружок.
— Иди, братишка, — лукаво улыбнулся Эрнё. — Там живительная для тебя атмосфера. Политика. Юриспруденция. Борьба за справедливость. Деятельность, напряженная деятельность.
После ухода брата Енё собрался было поехать домой переодеться.
— Одну минутку, — задержал его Бокани. — Я только добавлю к нашему разговору: читай, дружок, Маркса. Я хочу не перетянуть на свою сторону, а лишь подтолкнуть.
— Пока что я изучаю Клаузевица.
— Зачем он тебе? Это же военный писатель.
— Судебный процесс — своеобразное сражение. Адвокату мало знать юриспруденцию и риторику, он должен овладеть основами тактики и стратегии.
— Тебе необходимо изучить Маркса, Энгельса, Бебеля. Понимаю, такому человеку, как ты, нелегко стать социалистом. Много препятствий: религия, ложное национальное самосознание, буржуазные идеалы, иллюзия порядка, влияние друзей и родственников, боязнь прослыть чудаком в глазах обывателей и прочее. И все-таки ты создан для этого. Я знаю и более странный, просто удивительный случай. Когда я сидел в тюрьме, мой надзиратель передавал потихоньку на волю мои письма, но сначала старательно прочитывал их. Убедившись в правоте социализма, он в конце концов бросил тюремную службу и стал опять шорником. А если после чтения моих писем к этому пришел самых! темный блюститель законов, благодатных законов, по его представлению, то к чему придешь ты, мой друг, познакомившись с трудами великих теоретиков социализма? Ну, больше я тебя не задерживаю, до скорой встречи. Счастливого нового года, пусть будет он поистине новым!
Они крепко пожали друг другу руки. Бокани отличался немалым ростом, но Ландлер был еще выше.
— Ты немного ошибаешься. Думаешь, я все тот же Ландлер, что был во время судебного процесса. А я, как Петер Шлемиль[4], потерял свою тень, — сказал Енё.
И Бокани удивился печальному выражению больших глаз Ландлера.
Ландлер поехал в буржуазный демократический кружок, самыми ревностными членами которого были небогатые торговцы, служащие частных фирм, а также немолодые женщины из зажиточных буржуазных семей. В хорошо натопленном вестибюле его остановила одна из активисток, госпожа Деак. — Они были хорошо знакомы, так как эта смуглая женщина с тяжелым пучком волос во время процесса тринадцати самоотверженно ему помогала: снимала копии с важных протоколов, срочно переправляла документы ог одного адвоката к другому и даже извозчика нанимала за свой счет. Сейчас она раздавала приходящим новогодние значки демократического кружка.
— Возьмите, пожалуйста, господин адвокат, — протянула она значок и Ландлеру. — Вы, конечно, приглашены на прием, который устраивает руководство. — И любезно объяснила, как в лабиринте комнат найти предназначенный для официального ужина зал, прибавив: — Надеюсь, после ужина вы появитесь в «народе». Разыщите меня непременно. У меня к вам огромная просьба: помогите одной особе, у вас такое доброе сердце.
Смущенный, взял он значок, который не собирался прикалывать к лацкану, но и не хотел, чтобы это заметила славная женщина. У него на языке уже вертелось: «Скажите, какая у вас просьба». Но тут вниманием госпожи Деак завладела хрупкая курносенькая девушка, раздававшая значки в другой стороне вестибюля.
— Тетя Йожефа, дорогая, у меня разобрали все до единого.
Группа молодых людей следовала за девушкой, с шутливой настойчивостью требуя значки.