Все четыре двери «Лэнд Ровера» распахнулись по слову Майкла. Пятеро пассажиров вышли и двинулись на поляну, держа оружие на виду. К ним сразу присоединились еще пять человек. Они следовали из Белфаста в отдельной машине.
Майкл целенаправленно шел впереди людей Лиама, к группе, которая его ждала. Хаверсьюма среди них не было. Зато в центре стоял худой мужчина средних лет. В нем было что-то дерзкое, самоуверенность человека, поставленного во главе. Майкл впился в него взглядом:
– Где Хаверсьюм? Он должен быть здесь.
– Он здесь. – Кокни-акцент Терри Барретта выделялся. Был каким-то инородным среди ирландских холмов. – Но вы не поговорите с ним, пока я не узнаю, что запись настоящая. Откуда мне знать, вдруг вы блефуете.
– Тони знает условия. Он показывает свое лицо или запись отправляется к журналистам. Он выйдет сюда или мы уйдем.
– Какие условия? – Ответ Барретта был чистым высокомерием. – Ты не в том положении, чтобы выдвигать условия, приятель. У нас ваша дамочка и семья вашего дружка, и мы убьем их всех, если ты не будешь себя вести как надо. А теперь перестань быть тупым ублюдком и покажи мне запись.
Майкл осмотрел худого человека с головы до ног, пока тот говорил. Годы опыта в зале суда привили ему понимание языка тела и блефа. Майкл чувствовал запах неуверенности.
– Никого ты не убьешь,
– Ты мне угрожаешь? – Барретт противостоял, как умел. Но Майкл видел страх в его глазах. – Ты действительно думаешь, что можешь угрожать
– Возможно. Но какое это имеет значение? Мы оба покойники в любом случае. Разница лишь в том, что я делаю это ради своей семьи. Я умру за них, если придется. Надеюсь, тебе платят достаточно, чтобы сказать то же самое.
Майкл говорил, веря в каждое слово. И это принесло желаемый эффект. Барретт стоял на своем так долго, как смел, – целых пять секунд, – прежде чем отвернулся и пошел в сторону домика.
Майкл смотрел ему вслед, размышляя о том, что должно случиться дальше. Как только Хаверсьюм покажется, Майклу ничего не останется, кроме как передать ему запись в обмен на заложников. Но как только
Майкл повернул голову в поисках поддержки Лиама. Но Лиам на него не смотрел. На мгновение он бросил взгляд на холмы, безрезультатно ища успокаивающий взгляд Дэмпси. Это длилось долю секунды, но Майкл успел понять, о чем думает его брат, – и согласиться с ним.
Джошуа наблюдал за происходящим через прицел, читал по губам, если их было видно. Это отчасти помогло ему понять, о чем шла речь. Любопытно, но подробностей не хватало. Это было неудивительно, ведь он видел только затылок Майкла Дэвлина.
Хотя видимость была ограничена, Джошуа не мог пропустить перемену в главном человеке Хаверсьюма. Его первоначальная уверенность – даже высокомерие – заметно сникла. Его яремная вена, которую Джошуа было превосходно видно, забилась от страха, когда Дэвлин заговорил. Джошуа пришлось даже подавить смех, настолько он был удивлен тем, как легко тот был раздавлен.
Это был короткий забавный момент. Долго он не продлится.
В то время, как правым глазом Джошуа смотрел в прицел, левым он сканировал общую картину. Это была надежная техника, которая позволяла ему быть в курсе событий за пределами туннельного видения прицела. Таких событий, как, например, маленькая, но важная деталь, от которой сейчас его сердце бешено забилось.
Джошуа уделил лишь мимолетное внимание мужчинам с Майклом Дэвлином. Только отчасти заметил движения головы Лиама. Вместо этого он сконцентрировался на том, что теперь видел в прицел. На Хаверсьюме, который шел по поляне с пистолетом в руке, следом за спотыкающимися Сарой Труман и Гарри Лоренсом.
Хаверсьюм не собирался рисковать своей безопасностью. Не довольствуясь тем, что прячется за пленниками, он то и дело бросал взгляд на холмы в поисках невозможного подтверждения того, что его защитник наблюдал.