Ощущение удовлетворенности сохранялось несколько минут. Хаверсьюм хотел упиваться своей победой так долго, как мог. Наконец неизбежно это чувство сменилось желанием работать. Навязчивая потребность занимать разум деталями и стратегиями уже сослужила ему хорошую службу. И сделает это снова. Несмотря на то, что предстоявшую гонку за лидерство он уже, считай, выиграл, Хаверсьюм был одержим тем, чтобы его кампания впечатляла. Она должна была. У правительства было четырнадцать дней, чтобы объявить вотум доверия; чтобы избежать выборов. Для того, чтобы это случилось, новому лидеру, Хаверсьюму, нужно было прочно стоять на ногах.
Он открыл список контактов на компьютере и нашел адреса электронной почты тех членов парламента, которые разделяли его позицию. Это были прекрасные люди, идеалисты, верившие в программу, которую Хаверсьюм использовал только для продвижения. Люди вроде Джереми Росс и Элизабет Принс сформируют костяк его первого правительства. Для этого им нужно быть под его чарами.
Всего было семь адресов. Довольный, Хаверсьюм начал печатать короткое сообщение, в котором пригласил каждого на обед в палату общин. Он практически закончил, когда его прервал секретарь, единственный сотрудник, чей рабочий график был таким же ненормированным, как и его.
– Мистер Хаверсьюм, Майкл Дэвлин на первой линии.
Обычная скорость мысли Хаверсьюма покинула его. Он понятия не имел, зачем Дэвлин мог звонить. Поэтому, поднеся трубку к уху, он не мог реагировать иначе, как фальшивым дружеским приветствием:
– Майкл, слава богу, ты в порядке. Мы с ума сходили. Где ты?
– Ты прекрасно знаешь, где я.
Ответ Майкла резко оборвал самодовольство Хаверсьюма и заставил его похолодеть.
– Так почему бы тебе не прийти и не взять меня?
Семьдесят пять
Хаверсьюм никогда не испытывал ничего подобного. С вершин восторга в пропасть отчаяния – за одно мгновение.
Ему нужно было взять ситуацию под контроль. Не говоря ни слова, он записал номер на экране телефона и отключился. Затем потянулся к своей второй, безопасной, трубке. Он ввел те же цифры и включил голосовой модулятор. Если Майкл был удивлен обрывом звонка, а затем немедленным новым вызовом, то не показал этого.
– Почему ты не хочешь говорить по открытой линии? – насмешливо спросил Майкл, что не улучшило настроение Хаверсьюма.
– Я просто не ожидал, что ты так эффективен, Майкл, – ответил он. – Ты оказался полон сюрпризов.
–
– Поверь мне, я не хотел этого делать.
– И это все меняет, а? – Майкл повысил голос, полный отвращения. – Ты убил Дэниела – человека, которого называл сыном.
– Я сделал то, что должен был сделать на благо своей страны. – Хаверсьюм держал свой голос ровно. Его притворная праведность была хорошо отрепетирована. – Я был готов потерять сына. Я был готов заплатить любую цену.
– О, ты ее еще заплатишь. За Дэниела и за всех остальных. Уж поверь мне!
Хаверсьюм слушал яростный голос Майкла с растущим сожалением, понимая, что решительная ярость Майкла имела неизбежные последствия, которых он надеялся избежать. Майкл должен был знать, что Сара у Хаверсьюма, и тем не менее он выбрал агрессивный подход. Из этого Хаверсьюм заключил, что не может полагаться на Сару как на залог. Этот факт вынудил его достать другой, более явный, козырь. Семью Дэниела. Он сделал последнюю попытку избежать этого: