Впервые в тот вечер в зале стало тихо. Все взгляды обратились к спикеру. Он шагнул вперед.
На Майкле Френче были церемониальные одежды и оборки, которые возвращали к национальному прошлому. Каким-то образом его авторитет не уменьшился ни из-за абсурдного наряда семнадцатого века, ни из-за устаревших слов, которыми он обратился к палате:
– Вопрос состоит в том, что это собрание не доверяет политике правительства Ее Величества касательно военизированной обстановки в Северной Ирландии?
На протяжении веков такова была единственно допустимая преамбула к голосованию. Френч продолжил:
– Все те, кто не придерживается этого мнения, скажите «да».
Ответственность за подсчет лежала на самом спикере. Он один сравнивал это количество с количеством последующих «нет». После этого он решал, какой из двух возможных ответов был поддержан большинством. Это была колоссальная ответственность. Но в данном случае спикеру не о чем было волноваться. Френч мог по пальцам пересчитать ответы на свой первый вопрос. С этого момента результат голосования не вызывал сомнений.
Но тысяча лет парламентской истории требовала, чтобы голосование было доведено до конца.
Шепот «да» затих, и спикер снова заговорил:
– Теперь, кто придерживается, – «нет».
Голос Френча на этот раз был намного громче в ожидании бурной реакции. Тем не менее он все равно был заглушен. Почти шестьсот политиков от каждой партии говорили в унисон. Френчу оставалось сказать лишь одно:
– И «нет» побеждает.
Несмотря на специфику голосования, эти три слова положили конец руководству страной Уильямом Дэвисом окончательно. Теперь должна была последовать его отставка. И для Энтони Хаверсьюма это было как раз вовремя.
Шестьдесят восемь
Дэмпси, голый по пояс, сидел на своей кровати в гостинице. Его простыни валялись на полу. Часом ранее он наблюдал за окончанием премьерства Уильяма Дэвиса с интересом, который быстро прошел. Теперь его разум вернулся к двум именам: Стэнтон и Тернер.
Он должен был спать. Это был приказ. Но в то время как прикроватные часы показали 2:15 утра, размышления и теории не давали ему заснуть.
Причины его бессонницы накапливались, но один огонь горел ярче остальных – стремление найти убийц Сэм Рэджис. Долг помогал Дэмпси довести любое дело до конца. Патриотизм вел еще дальше. Но желание привлечь к ответственности виновных в смерти своей подруги увеличивало его решимость до одержимости.
Дэмпси знал, что нужно было бы сделать дальше. Так что недовольство в связи с невозможностью осуществить это было огромным. Под стать ему мог быть только страх, что эта задержка может отбросить его на несколько дней назад. С приказом или без, отдых был невозможен.
Вместо этого он поднялся на ноги и прошелся по комнате. Минуты текли медленно.
Дэмпси мог понять заботу Макгрегора о его безопасности, но это никак не уменьшало его раздражение. До их разговора он бежал от одной зацепки к другой, каждый раз подходя все ближе к обнаружению того, кто стоял за смертью Сэм. А теперь? Теперь он был заперт в номере отеля. В бездействии. Инертный.
Он двигался по комнате. Искал, на что бы отвлечься. Как-то скоротать три с половиной часа до его утренней встречи с Макгрегором.