– Вот к чему приводит самодовольство, – глубоко дыша, он указал на истекающий кровью полутруп в центре кабинета. – Но это лучше, чем то, что Лиам Кейси сделает с каждым из нас, если мы проиграем.

Скудное бормотание раздалось в толпе в знак согласия.

– Вы все что, глухие? – Маллен почувствовал, что его гнев снова вспыхивал. – У Кейси есть Грант. Этот засранец долго не продержится, и когда он сломается, Кейси узнает все. Он узнает, что мы погрязли в этом по уши, а потом он поймет, что есть только один способ сохранить этого своего братца в живых. Когда это произойдет, начнется гребаная война. Мы должны быть готовы.

На этот раз реакция была такой, которой он и хотел. В своих людях Маллен искал определенных навыков. Ум не был там на первом месте, а вот чувство опасности – да. Именно это и отражалось наконец на лицах присутствующих.

– Что вы хотите, чтобы мы сделали? – спросил Дермот Стивенсон, практически правая рука Маллена.

– Сначала я хочу, чтобы этот кусок дерьма скрылся из виду! – Маллен указал на Фергюсона. – Двое из вас пусть с ним разберутся. Остальные пойдут со мной. Нам нужно выяснить, что знает Кейси, и остановить это все до того, как оно начнется.

Когда двое мужчин двинулись к едва дышащему Фергюсону, Маллен вылетел в пустую бильярдную комнату с остальными.

Он владел зданием более пятнадцати лет. Долгий срок для оперативной базы, особенно такой известной. Но это было единственное место, где он чувствовал себя в полной безопасности, защищенным от угроз выбранной им профессии. Никто не посмел бы напасть на него здесь.

Это было самодовольство, о котором он вскоре пожалел.

На то, чтобы пройти через большой зал, нужно было полминуты. Всего пару секунд, чтобы спуститься по лестнице к главному входу. Маллен вышел в темную ночь и сразу почувствовал себя неуютно. Потребовалось время, чтобы понять почему.

Причиной был отсутствующий уличный фонарь. Каждую ночь в течение пятнадцати лет он освещал вход в бильярдный зал. То, что сегодня он не горел, могло ничего не значить. Или значить многое.

Маллен узнал правильный вариант еще до того, как его мозг его сформулировал. От удара огромной алюминиевой бейсбольной битой в правое колено Маллен рухнул на землю. Удар той же битой по голове своей внезапной силой заставил его застыть без чувств. Когда у него начало проясняться в голове, тротуар вокруг стал более четким.

Парни Маллена были наняты за свой размер и склонность к особой жестокости, но они были ошеломлены внезапным нападением. Оно длилось максимум пятнадцать секунд и оставило его лучших людей такими же неподвижными и избитыми, как Фергюсон.

Маллен не мог сказать, живы они или нет, и ему не дали шанса проверить. Вместо этого его схватили за волосы и десять метров протащили по улице. Наконец его – изломанного и истекающего кровью – бросили в кузов побитого «Форда Транзит».

Обычная бравада Маллена оставила его. Шок такое сделает с каждым. И все же он попытался подняться на ноги. Сбежать. Безнадежное усилие; его с грохотом отшвырнули обратно на пол вторым ударом по голове, на этот раз – кулаком, а не битой.

Пораженный ударом, он перекатился на четвереньки. Непроизвольные слезы текли по его щекам, пока он медленно восстанавливал свое самообладание. Смущение от того, что он позволил себе плакать, оказалось мучительнее любого удара.

Микроавтобус начал двигаться, что делало побег и спасение одинаково маловероятными.

Маллен сделал несколько глубоких вдохов, взяв боль под контроль. Наконец он посмотрел на шесть лиц в масках, которые его окружали.

Маллен сосредоточился на ближайшем силуэте.

– Вы были проворнее, чем я думал, Лиам. – Маллен не сомневался в правильности своего предположения. – Что теперь?