– Это ещё не всё, – даже не оборачиваясь, громко заявил я. – Мигель, давай я покажу тебе ещё несколько приёмов, которые могут украсить эту сцену…

Минут через пять я вернул меч Мигелю и подошёл к режиссёру:

– Мистер Кьюкор, в сцену боя нужно добавить динамики, и желательно побольше крупных планов и смены кадров. Чем чаще мелькает картинка – тем больше вероятность того, что зритель будет находиться в напряжении. И кстати, вы уже, наверное, отсняли все остальные батальные сцены… Насколько я знаю из истории, римские воины предпочитали работать в низкой стойке.

– Хорошо, я приму к сведению, – буркнул недовольный режиссёр.

В этот момент ко мне мелкими, но частыми шажками приблизился немолодой толстячок в тройке, с пышной седоватой бородой.

– Здравствуйте, мистер Бёрд, я консультант картины Джошуа Фёрст. Являюсь автором нескольких монографий о Древнем Риме. Простите, что вмешиваюсь, но всё же не могу не отметить – сюжет фильма во многом противоречит историческим фактам. И я уже говорил об этом мистеру Хекту.

– Что, очень противоречит? – невольно скривился я, понимая, что, весьма вероятно, собеседник прав.

– Смотрите сами… Настоящий Коммод носил пышную бороду, у вас же он чисто выбрит. Тот же Коммод с пятилетнего возраста носил титул цезаря, то есть фактически являлся наследником престола. И да, Коммод был единственным римским императором, который иногда выходил на арену, но погиб он не в бою, а был задушен в комнате для переодевания атлетом по имени Нарцисс! И это ещё не всё!..

– Вполне допускаю, что в фильме имеются исторические неточности, – прервал я словоизлияния консультанта. – Но, уважаемый мистер Фёрст, это кино, а здесь иногда и сказки снимают. Лишь бы зрителю понравилось. Так что не ругайте нас сильно, а просто помогайте по мере сил, не особо ломая сценарий.

– Фил, из вас получился бы неплохой режиссёр, – заявил мне Уорнер, когда мы покидали съёмочную площадку. – Может, нам с вами подписать контракт?

– Если вы это серьёзно, то я подумаю над вашим предложением, – не смог я сдержать улыбки. – А пока у меня в Нью-Йорке кое-какие важные дела, которые я не могу пустить на самотёк, иначе просто подведу людей.

– О’кей, мистер Бёрд, если что – телефон Адама у вас есть, звоните ему в любое время дня и ночи. Ты слышал, Адам?

– Конечно, мистер Уорнер, – кивнул шедший чуть позади Миллер. – Кстати, вы собирались подкрепиться в студийной столовой. Сейчас как раз подходит первая партия обедающих.

– Действительно, я голоден как собака! Мистер Бёрд, вы с нами?

Спустя полчаса, выходя из столовой, мы столкнулись с человеком, которого мне представили как Говарда Джексона – композитора фильма «Красотка». Я тут же взял его в оборот, настаивая на включении в картину песни Oh, Pretty Woman. Ещё полчаса нам понадобилось, чтобы добраться до небольшой студии, где я взял в руки гитару и наиграл аккорды этой композиции.

– А что, очень даже неплохой мотивчик, – кивнул он, тут же виртуозно сымпровизировав мелодию на рояле. – Ну а человека, который сочинит текст, мы подыщем.

Через два дня мы вместе со сценаристом Беном Хектом спускались по трапу самолёта, приземлившегося в аэропорту Ньюарка. Пригород Нью-Йорка встретил нас моросящим, будто по осени, дождём. Правда, на въезде в мегаполис небо посветлело, и на душе стало как-то веселее.

Хект высадился по пути в Джерси-Сити, где у него был небольшой домишко, а также любящие жена и двое детишек. Домишко я видел своими глазами, а вот относительно домочадцев пришлось положиться на слово Хекта. Особой нужды снова встречаться с ним в ближайшее время у меня не было. За время долгого полёта я ему не только пересказал рассказанную уже Уорнеру историю об индейском вожде, но и добавил кое-какие подробности. Бен пообещал сделать из сценария конфетку, чтобы и впрямь, как просил киномагнат, люди выходили из кинозала с заплаканными глазами.

А я, прежде чем отправиться в Гринпойнт, заскочил в антикварную лавку, где меня с нетерпением ждал уже порядком встревоженный Абрам Моисеевич. Добродушно попенял мне, что я не позвонил ему насчёт задержки вылета из Лос-Анджелеса, после чего споро пересчитал наличность и отслюнявил мне мою долю. Когда я уже собирался прощаться, антиквар словно невзначай обронил:

– Не знаю уж, Ефим, в курсе вы или нет, но на днях пристрелили одного из боссов итальянской мафии… Фамилия его Бонанно. Вы ведь как-то им интересовались, я помню.