«Всё понятно?» – голос из-за спины вновь обратился ко мне.

«Не совсем», – ответил я.

«За размещение в интернете ролика о ловле покемонов в храме, – пояснил голос. – Снимал такой ролик?»

«Вы сейчас серьёзно?» – как бы в надежде на то, что это просто чья-то шутка, спросил я в ответ. На сотые доли секунды я представил, как в квартиру входят мои друзья, Ирка бросается мне на шею с букетом цветов, а Валдис Пельш громко объявляет, что это розыгрыш.

«Для тебя теперь всё очень серьёзно», – голос был сухим и негромким.

В квартире то тут, то там открывались шкафчики, отодвигались стулья, столы, ронялись предметы, звенела посуда, шелестели листы бумаги, в разных направлениях передвигались люди, они что-то говорили друг другу, но смысл сказанного я улавливал с трудом. Я продолжал переминаться с ноги на ногу в своём грёбаном углу. Ощущение реальности постепенно покидало меня. Я закрыл глаза.

Меня схватили за волосы и с силой бросили на стену. По двору в ужасе носились курицы. Они галдели, кудахтали, стараясь не угодить под сапоги. Опричники особо не церемонились, раскидывая по сторонам всё, что попадалось на их пути. Бились стёкла, выбивались двери, жалобно блеяла скотина. Собаки одна за другой с коротким визгом, от которого кольнуло сердце, вдруг прекратили лаять. Я не мог этого видеть, но всем телом почувствовал, как, разрывая надрезанные вены и ломая надломленные позвонки, отрываются их головы. Заливаясь слезами и страхом, я уткнулся в высохшие сосновые брёвна. Мох, что служил прокладкой между ними, тоже был серый и сухой.

«Стоит только траве загореться, и дом мой вспыхнет, как факел», – подумал я.

«Трава!» – будто прочитав мои мысли, крикнул опричник…

«Товарищ майор, похоже на экстази!» – человек в штатском радостно вышел из кухни.

Наконец-то они хоть что-то нашли! Я стоял уже битый час босиком на холодном полу. Я вдруг вспомнил, что ещё не ходил в туалет и даже не сделал глоток воды. К моему удивлению, я нисколько не был взволнован сообщением о найденной таблетке. Первое, о чем я подумал тогда, было то, что хоть сейчас мне дадут по-человечески одеться, сходить на горшок, возможно, даже удастся заглянуть в холодильник и что-то перекусить.

«Да, МДМА[5] – проблема. Но наркотой я не баловался, следов на мне они не могли найти. Ирка вроде тоже против была всего такого. Значит, таблетку мне или подкинули, или оставили друзья-мудаки. Если так, то можно будет сопоставить отпечатки пальцев, мои анализы и так далее – и тогда станет очевидным, что найденная у меня наркота ко мне никакого отношения не имеет», – так я рассуждал. Насколько всё для меня становилось серьёзным, я ещё не осознавал. У меня лишь появилась надежда, что сейчас этот балаган закончится, и мы дружно поедем разбираться в отделение.

Но моё мнимое облегчение было нарушено ещё одним восторженным возгласом: «Понятые, прошу зафиксировать – обнаружено специальное техническое средство».

Оказывается, что ручка с «Алиэкспресс» со встроенной видеокамерой могла быть специальным техническим средством, ограниченным в обороте. «Хорошо, что я вчера оторвал адрес со своей фамилией, придумаю с ней что-нибудь», – продолжал размышлять я, стараясь запомнить все мелочи проводимого у меня обыска. Наконец, через три часа моё мучение закончилось, мне позволили надеть штаны, кроссовки и выпить стакан воды.

Я выходил из дома в окружении крепких омоновцев с застегнутыми за спиной наручниками. У порога стояла Ирка с синим полиэтиленовым пакетом: «Я положила бутерброды и сменную одежду, товарищ майор разрешил», – она посмотрела на офицера и быстро сунула мне пакет в руку.

Я ничего ей даже не сказал. Надо было хоть улыбнуться. Наши взгляды на мгновение зацепились. Глаза её блестели от слез. Длиннющие густые ресницы хлопали, пытаясь взлететь и покинуть этот сумасшедший мир. Но она так и осталась стоять в коридоре, глядя мне вслед. Почему я ей не улыбнулся? Очень жалел потом об этом. Улыбка приободрила бы меня и дала новые силы.

На лестничной площадке при выходе из подъезда я встретился глазами с женщиной из соседней квартиры. Как её звать, я не знал, но всегда прилежно здоровался при встрече. И даже улыбался. Она доставала ребенка из коляски и в недоумении смотрела, как меня выталкивали из дверей. Что она могла подумать? Мне почему-то стало немного стыдно, что вот она, мать с грудным ребенком на руках, вдруг с ужасом узнала, что жила всё это время бок о бок с опасным преступником.

В «уазике» наручники мне расстегнули, но заставили надеть на голову синий пакет, что передала мне Ирка. Я сначала было решил не выполнять дебильное требование, но передумал. Высыпав его содержимое себе на колени, засунув бутерброд в рот, я погрузил свою голову в шуршащую синеву.

Пока мы ехали, я пытался через мелкие дырочки в пакете разглядеть дорогу и понять маршрут. Машину кидало в стороны, но по краям сидели два омоновца, поэтому я был зажат, как в тиски. «Вдруг меня на какую-нибудь БДСМ-сессию[6] везут? Надо запомнить как можно больше, по крайней мере, будет чего СМИ рассказать», – старался развеселись я сам себя.

Колбаса, сыр и хлеб помогли мозгу набраться необходимыми для мыслительной активности элементами, и я стал обдумывать свою линию поведения. Вспомнил, что надо потребовать адвоката, пересчитывал в уме, сколько флэш-карт с записанным видео лежало на столе и какая информация была в ноутбуке.