Даже Эрве прекратил источать яд. Исповедавшись своему врагу, он почувствовал облегчение. Но ни о чем не жалел. Он действовал как до́лжно, защищал того, кого нужно защищать: кровные узы требуют некоторых жертв. И поэтому сегодня ночью он готов пойти на преступление. Ему ничего не стоит убить Лапаза, он лишь получит удовольствие, правда ненадолго. Ненавидеть Эрве был готов всегда, а вот любовь давалась ему с трудом. Лапаза он ненавидел с детства. Их отцы ненавидели друг друга; можно сказать, что ненависть друг к другу была заложена у них на генетическом уровне.

Однако настоящая, истинная ненависть пришла тогда, когда Лора бросила его, а через несколько недель оказалась в объятиях Лапаза. В постели Лапаза.

И хотя их короткая связь оборвалась совсем не из-за Венсана, Эрве счел себя оскорбленным.

Лапаз отравлял ему жизнь, поэтому его следовало устранить, только и всего.

А вот устранить малышку Серван не столь приятно. Необходимо, но неприятно. Как Лору.

Затянувшееся молчание сдавливало виски. Рыдания Венсана отдавались в сердце Серван. Но прикосновения ее ласковых рук в конце концов успокоили его. Учащенное дыхание замедлилось, он пришел в себя.

Спасти Серван.

Минуту назад он практически забыл о ней.

Он не позволит ей умереть. Как позволил умереть Лоре.

Когда он едва слышно прошептал Серван на ухо несколько слов, та с недоумением посмотрела на него. Но подчинилась, не пытаясь понять.

Слегка отстранившись от него, она опустилась на колени и молитвенно сложила руки:

— Отче наш, сущий на небесах…

Вертоли развернулся, удивленный таким поворотом дела.

— Да святится имя Твое…

— Заткнись! — неожиданно заорал Порталь.

— Да приидет царствие Твое…

— Тебе велели заткнуться! — пригрозил Эрве. — Хочешь, чтобы я тобой занялся?

— Да будет воля Твоя и на земле, как на небе…

— Черт! Это неправда! — заорал, вскакивая, Порталь. — Заткнешься ты, наконец?

Он чувствовал, как языки адского пламени уже лижут пальцы его ног, он стал задыхаться.