Молодые люди собрались в кружок, о чем-то пошептались, пришли к единому мнению и пригласили перейти в гостиную. Там Нина подсела к фортепьяно, в руках Елизаветы оказалась скрипка, у Александра – флейта, а Николай встал у пианино, прокашлялся, приосанился, дождался слаженного начала музыки и запел на русском языке арию Фигаро из оперы "Свадьба Фигаро". Да так бойко и уверенно, что Макс буквально вытаращил глаза. Поэтому он не жалел рук для аплодисментов по завершении знаменитой арии. Потом клавиши стала нажимать Елизавета, а Нина изогнула стан и спела арию графини из той же оперы – таким томным и жалостливым голосом, что Макс ей от души посочувствовал. А Лиза отлучилась на пару минут в другую комнату, вернулась в костюме хорошенького мальчишки и сходу запела дискантом арию Керубино. "Ну прямо-таки наш Витас!" – умилился Макс и захлопал на пределе сил. Завершил же концерт вновь Николай, спевший напутствие для Керубино ("Мальчик резвый, кудрявый, влюбленный…").

– Мне тоже захотелось спеть, – сказал вдруг гость. – Это возможно?

– Просим, просим, – дружно закричали Александр и Елизавета.

– Только мне будет нужен аккомпанемент. Нина Александровна, вы мне подыграете?

– Если у вас в кармане есть ноты, – улыбнулась зрелая красавица.

– Нот у меня нет, но мелодия простая – попробуем ее разучить с голоса?

– Попробуем, – пожала плечиком Нина и села за пианино.

Минут через пять она уже бойко бренчала "Прекрасную маркизу" и тогда Макс тоже приосанился и сказал:

– Эта песенка написана про то самое будущее, когда в быт людей будут внедрены телефоны – я про них вам рассказывал. Представьте, что некая маркиза, отдыхая на Лазурном берегу Средиземного моря, решила узнать по телефону, все ли в порядке в ее поместье, находящемся, скажем, в Нормандии. И вот она снимает телефонную трубку и небрежно вопрошает…

Тут Макс кивнул Нине, дождался ее проигрыша и залопотал, подделываясь под женский голос:

– Але, Жермен, какие вести, давно я дома не была

Пятнадцать дней как я в отъезде: ну как идут у нас дела?

И тотчас перешел на картавый баритон:

– Все хорошо, прекрасная маркиза, дела идут и жизнь легка

Ни одного печального сюрприза за исключеньем пустяка…

По мере обострения сюжета лица всех членов семьи Эйлеров понемногу расплывались в улыбках, а последний речитатив Макса они сопровождали едва сдерживаемым хохотом и наградили его в финале дружными аплодисментами.

С тех пор он стал бывать у Эйлеров регулярно: сначала раз в неделю (обычно по средам), потом два раза, а еще пристроился к театралам (Нина, ее мать и Елизавета) и снял для них ложу в Александринском театре. Против ложи Эйлеры дружно возражали, но Макс сразил их доводом:

– А если мне деньги девать некуда? Уже карманов не хватает, а они все поступают и поступают…

Сказал и ни капли не слукавил: петербургские богачи наперебой стремились завести у себя электрическое освещение и на затраты не скупились – поэтому компания "Петербургские электросети" процветала.

– А еще, – продолжил Макс, – мне необходимо окунуться в мир оперы и балета. В моем нижегородском захолустье я был этого лишен, а вы убедительно показали мне, что это искусство не такое уж элитарное. Буду наверстывать, но в вашей симпатичной компании. Если вы, конечно, не против…