Потом Бредель организовал переноску кирпича обратно. Сам показал одному из рабочих процесс, потом все остальные поплелись за ним.

Боно Рита, подозвав Бределя, спросил:

— Как они работают?

— Прекрасно. Я еще никогда не видел таких исполнительных и нетребовательных рабочих; они как волы. Брюквенный суп и иногда легкий удар плетью делают их проворными и послушными. За перевыполнение работы, согласно вашему приказу, они иногда получают в виде премии ломоть хлеба.

— Интересуются ли они чем-либо, кроме еды? Не высказывают ли какие-либо вредные мысли или идеи? — спросил Линкерт, подняв палец с изумрудным перстнем.

— О, нет! По-моему, они совершенно ни о чем не могут думать.

— Вы уверенны?

— Яволь! — щелкнул каблуками, отдавая честь, Бредель и удалился.

— На них не производит никакого впечатления любая новость, но они способны, как звери, подраться из-за остатков брюквенного супа. Высший идеал этих животных — чем угодно набить свой желудок. Голод является могучим двигателем. Хотя, повторяю, все же это еще не совсем то, что нам нужно — это пока полуфабрикаты настоящих живых роботов.

— Не замечали ли вы за ними попыток к сопротивлению или к побегу?

— Нет. Все спокойно, господин Линкерт.

Боно Рито подозвал одного из рабочих. Крупная цифра виднелась на его обычной, полосатой форме.

— Как тебя зовут?

— 372.

— Откуда ты родом?

— Я родился на фирме Рито.

— Есть хочешь?

При воспоминании о еде отдаленный, еле заметный луч потухающей памяти на мгновенье оживил это страшное лицо человека с похищенным разумом…

Гость и ученый остановились на опушке елового бора.

— Прекрасно! Я не ожидал увидеть такие поразительные результаты. Их мышление полностью как бы оскоплено или стерилизовано.