— Хорошо! Я буду работать… Но не будь таким жестоким к своей единственной дочери, — в сощуренных, слегка косых глазах Магды блеснул зеленый огонек при воспоминании отца о Гестапо. Она видела колючую проволоку и за ней серые тени живых трупов. Нет, нет. Она хочет жить. И зачем отец привез ее в эту страшную, противную, черствую страну, где живут страшные агенты Гестапо…

— Ну и…

— Мне надоело одиночное заключение. Выпустишь ли ты меня отсюда?

— Через несколько лет тебя ждет такая жизнь, о которой не смеет мечтать ни одна женщина подлунного мира… Итак, ты согласна?

Магда молча кивнула головой.

Японец довольно потирал свои маленькие руки.

— Теперь идем, Магда, я покажу тебе все свое учреждение.

Девушка, накинув чудесный, пестрый, пуховый жакет, взяла отца под руку, и они отправились на экскурсию по заповеднику. Магда удивленно рассматривала обезьяний поселок.

— Здесь интереснее, чем в зоологическом парке.

— Если ты вникнешь в суть…

— Если бы знал он, ее висбаденский компаньон!.. — подумала Магда, — он ведь интересовался когда-то подобными экспериментами.

Седые ученые, встретившись с Боно, поклонились ему. Шеф рекомендовал им.

— Моя дочь! Ассистент кафедры экспериментальной медицины.

— Очень приятно! — кланялись седовласые старцы, знакомясь. После прикосновения к их то сухоньким, то влажноскользким рукам, Магда отдергивала побыстрее свою руку — у нее оставалось чувство глубокой брезгливости. — Ни одного молодого лица, так же скучно, как в паноптикуме, — рассуждала она.

На дрессировочной площадке к ним приближался Жако.

— О Боже! Что за Квазимодо? Я никогда не могла представить подобного, очевидно, смерть оставила его, испугавшись сама, и сделала своим живым пугалом, — подумала она, рассматривая розовую маску, натянутую на живой, оскалившийся в вечном смехе череп. — Неужели ему приятна жизнь? Мне бы казалось, что будучи так обезображенным — лучше покончить с собой.

Жако понял, что испугал девушку и вместо приветствия произнес свое обычное извинение.

— Простите, фройляйн! Меня слегка царапнула дикая кошка…

Она промолчала. После неловкой паузы двинулись дальше. Магда шепотом спросила отца:

— Какое ужасное лицо! Для чего ты собрал такой паноптикум?