На западе гудели содрогающие землю отдаленные взрывы, когда Сливинский добрался до аэродрома. У поста, неловко улыбаясь, будто он повинен в свалившемся несчастьи, переминался с ноги на ногу молоденький часовой.

Чувствовалась тревога, смятение и спешка: из ангаров выкатывали боевые самолеты. Все начальство было уже на местах и отдавало распоряжения, готовясь к выступлению.

Родные и близкие Мечиславу шутники и балагуры — молодые бортмеханики, — теперь сосредоточенно и внимательно готовили его блестящий серебристый аппарат. По их напряженным лицам летчик понял, что наступила жестокая правда — война!

Сливинский столкнулся с седым полковником Симоном, и странно — забыл в ту минуту, что его командир является в то же время и отцом Люцины.

— Нужно обследовать шоссе Познань — Бреславль, произвести тщательную воздушную разведку границ.

— Есть, господин полковник!..

— Готово! — доложили бортмеханики.

— Не узнаю тебя, Антек, где делась твоя веселость?

— Э! Не говорите, пане поручик. Проклятые немцы! Прямо не верится, что война, может… простой инцидент?

— Вот слетаю сейчас и узнаем, что там происходит.

— Пане Мечислав! Берегитесь там, — напутствуют механики.

Серебристый орел взмывает в воздух… Над самой границей снижается и бреющим полетом мчится над полчищами солдат, колоннами темно-серых автомобилей, орудий. Чудовищная военная машина проткнула грудь его страны и направляла острие на сердце, на столицу.

— Значит, самая настоящая война — решает Мечислав, нажимая кнопку автоматической аэросъемочной фотокамеры. Внизу, под ним, развертывались войска и начинался жаркий бой; польская кавалерия храбро атакует механизированную пехоту. Разведчик не удерживается от соблазна, снижается и на несколько минут включается в бой, выпустив ряд пулеметных очередей. Немцы обстреливают его из зенитного пулемета; несколько визгливых пуль рвет плоскости, шлепает в металл. Первое боевое крещение даже приятно летчику.

Над артиллерийскими позициями немцев Сливинский успел заснять вторую катушку пленки. Сбоку появляется вражеский самолет.

«Разведчик. Длинноногий аист на высоком шасси», — думает польский летчик, бросая аппарат на «аиста». Едва не протаранив неприятеля, Сливинский пустил длинную пулеметную очередь. Короткий воздушный поединок завершается гибелью врага, его машина ложится на правое крыло, переворачивается и штопором устремляется вниз.

Сливинский, пролетев трижды над линией фронта, нащупал мотомеханизированные части и артиллерийские позиции противника, нанося их на точную карту. Снизившись на родном аэродроме, докладывает о результатах разведки.

— Спасибо! — благодарит полковник. Его лицо посерело и осунулось.

— Разрешите мне еще слетать на разведку.

— С Богом! За Речь Посполиту Польску!

Старик еле сдерживает дрожь в своем голосе… Он отворачивается. Но… каждый из них исполняет святой долг солдата. Провожая глазами быстро удаляющийся аппарат Сливинского, он думает: