Надо сказать, вид из этого окна был невеселый. Серые холмы, покрытые низенькой, сожженной солнцем травкой, и земля вся в трещинах от жары, и вдали горы, и пустое небо.

Селение, в котором было управление отряда, выглядело совсем мрачно. Несколько глинобитных домиков и глиняные дувалы — и все это будто сделано из слипшейся пыли.

Где-то поблизости закричал верблюд, и гортанный резкий крик даже мне показался таким печальным, таким безнадежно тоскливым, что и не расскажешь.

Наверное, этот мальчик, кончая кавалерийское училище и прицепляя новенькие кубики на свои петлицы, думал о блестящих кавалерийских атаках, о красивой форме, о лихости кавалерийской, а тут песок и горы, и жара адская, и что еще ждет его впереди…

Мне захотелось поговорить с ним.

— Ваша фамилия Тарасов? — спросил я.

Он молча кивнул.

Я подумал: «Нелегко тебе, парень», — и спросил нарочно:

— Вы не родственник нашему начальнику?

Он вздрогнул и нахмурился.

— Нет, — говорит, — однофамилец.

Я подумал: «Хорошо. Значит, ты тоже закусил удила».

— Вот, погодите, — сказал я небрежным тоном. — Поработаете с нами — и узнаете, какой замечательный командир Тарасов.

Он весь повернулся ко мне и сказал, как-то особенно коротко выговаривая слова:

— Не нахожу. По-моему, он черствый и недалекий человек.

А лицом здорово смахивал на отца.

Я подумал тогда: «Он еще себя покажет, этот тугоуздный мальчик». А он головой тряхнул, улыбнулся и сказал со вздохом:

— Ну, ладно! Хорошо, во всяком случае, что у меня настоящая боевая работа будет.

Тут пришел Петров, и я познакомил их и сказал Петрову в чем дело. Петров обрадовался как именинник, потому что ему до смерти надоело возиться с верблюдами.

Дело в том, что назначение, которое Старик придумал своему сыну, было первым испытанием. Мальчик, конечно, мечтал о военных подвигах, о битвах и о прочей романтике, а Петров со своим взводом занимался не очень романтической деятельностью. Петр Петрович Тарасов готовился к серьезной драке с басмачами, и для этого предприятия нужно было заранее в разные пункты забросить сено для коней, продовольствие и боеприпасы. Словом, нужны были обозные средства, а какие средства возможны в веселых азиатских местах? Верблюды. Вот верблюдами-то и занимался Петров со своим взводом. Пригоняли к нам местные жители верблюдов, и Петров покупал их и приучал к вьюку и к седлу. Верблюд — зверь умный, но с характером, и работа эта требовала характера, и мало здесь могла пригодиться кавалерийская доблесть. Ну, пока мы с Петровым разговаривали, мальчик еще ничего не понимал, а потом ушли они о Петровым, и я остался один, и думал: «Сейчас ты, парень, увидишь, какая предстоит тебе боевая деятельность…»