Ветхий сруб не выдержал. Одно бревно подалось под давлением песка, и он плотной струей потек в колодец.
Песок как вода. Если вода прорвалась где-нибудь сквозь плотину самой маленькой струйкой, всей плотине грозит разрушение.
Булатов собрал последние силы, поднялся, пошатываясь, и прижался к стене, закрыв доступ песку. Сахаров и Никитин продолжали копать, с тревогой поглядывая на еле держащегося на ногах секретаря партбюро.
— Разрешите, я постою? — попросил было Сахаров.
— Копайте, копайте! — приказал Булатов и закрыл глаза.
Желтые, оранжевые, красные круги завертелись перед ним. Круги все расширялись и расширялись и вдруг превратились в колышущееся озеро, обрамленное яркой зеленью тамариска и тополей. А на берегу — жена с детьми. «Милые, родные мои!»
С ними Булатов шел по берегу озера навстречу полю красных и желтых тюльпанов. И внезапно снова закружились разноцветные круги, закружились и пропали.
Глухо сыпался песок в ведро, повизгивал железный ворот, вытягивая наполненное ведро наверх…
— Вода, товарищ секретарь! — радостно закричал Сахаров.
Воды еще не было, но песок опять стал сырым.
А наверху люди с жадностью хватали этот песок, клали его себе на голову, сосали.
Еще несколько ведер, и — наконец-то вода!..
А Булатов все стоял, упершись спиной в стенку колодца. Ему поднесли котелок — он отхлебнул несколько глотков. Больше нельзя — в таком колодце не может быть много воды; он считал котелки: «Двадцать девятый, тридцатый…»
Пятьдесят! Каждому бойцу по полкотелка. Надо еще напоить лошадей. На сто лошадей по пять котелков — пятьсот котелков.
«Триста седьмой, триста восьмой…» — считал он котелки, наполненные водой.
— Пейте, товарищ секретарь, — предлагали ему. — Не хочу, — отвечал Булатов.
Вскоре вода иссякла. На дне колодца осталась только мутная жижа.
— Командир приказал подниматься, — сообщили Булатову. Но он уже не слышал. Он потерял сознание и упал, ударившись головой о сруб.
Осторожно вытащили Булатова наверх, обмыли ему лицо, сквозь стиснутые зубы влили в рот воды, а он бредил, звал кого-то. Он уже не мог видеть две сигнальные ракеты Джураева, которые взметнулись далеко-далеко над барханами.