— Точно так.

— Вы профессиональный журналист и работаете в «Новой границе»?

— Да.

— Ваше социальное происхождение ?

— Социальное происхождение? Никогда но задумывался об этом.

— Рабочий класс, буржуазия, интеллигенция, — подсказала Риос.

— Нет. Это не подходит. У моего отца был газетный киоск.

— Газетный киоск? — удивленно переспросила Риос.

— Он продавал газеты.

— Понятно. Тогда, очевидно, он был разорившимся мелким буржуа?

— Едва ли. Мой дед был металлистом. Пролетарием-оппортунистом.

— Но сейчас вы интеллигент. Как вы объясняете тот факт, что вышли из своей классовой среды?

— Я презирал все, что было с ней связано, — сказал Фейн. И это было действительно так. — Мне удалось получить стипендию для обучения в начальной школе.

— И после нее университет?

— Нет. У родителей не было средств, чтобы я мог бездельничать. В шестнадцать лет мне пришлось зарабатывать на хлеб.

— Понимаю. А почему вы приехали на Кубу, мистер Фейн?

— Я приехал по приглашению вашего правительства.

Обаятельная девушка с пепельными волосами села за маленький столик спиной к Фейну и начала печатать на машинке. На стене над ее головой висела в рамке картина с изображением убитого человека. Половина лица была закрыта листом календаря. На картине можно было прочитать только одно слово надписи: «Помни».

— Могу ли я просить вас сейчас позвонить товарищу Мола в пресс-центр?

— Если вы желаете говорить с товарищем Мола, я вас свяжу с ним.