— рубашку и камзол выберешь себе сам. И постарайся не покрываться чешуёй в присутствии своей двоюродной сестрицы — еще неизвестно насколько у неё хорошие нервы.

Они вышли только к ужину, чинно следуя по коридорам. Не спеша вошли в столовую, по которой нетерпеливо прохаживалась Калерия. Глорианна сидела на небольшом диване, послушно сложив руки, как приличествовало девице её возраста. тринадцать лет — это немного, но в это время начинаются первые выезды на балы. её учили производить благоприятное впечатление, но любопытство всё же прорывалось наружу лукавым взглядом, брошенным исподтишка.

— Адри? — Калерия искренне удивилась. Она рассчитывала, что младшая сестра подурнеет и растолстеет от бесчисленных родов, а увидела статную даму в окружении детей.

— Лера, — Адриана только чуть склонила голову, нарочито подчёркивая свой статус, — прекрасно выглядишь, рада снова с тобой встретиться. Как супруг? Все ли здоровы?

— благодарю, все здоровы, — немного помолчав, ответила виконтесса, которая удостоила чести брачного союза старшего из братьев да Верен. — ты привезла не всех детей…

Она приветливо улыбнулась кивнувшим девочкам, прикусила губу, вспомнив о том, что гости имеют статус выше, удивлённо приподняла брови, разглядывая яркие украшения.

— У тебя чудесная дочь, — Адри вернула улыбку. — Вы решили остановиться на одном ребёнке? дети — это такое счастье.

— ты оставила младших с няней? — решила поучаствовать в разговоре леди Ивонна. — Уверена, что она с ними справится? Насколько я поняла из писем, няня совсем стара.

— О, она великолепна и на самом деле преклонного возраста, — решила пооткровенничать принцесса. — Невысокая, худая, с бесподобной чёрной чешуёй на лице, которая не прячется. Истинная змея, видела, поверьте.

Лёгкое передёргивание плечами, которое тут же последовало со стороны старшей сестры, заметили все и решили благоразумно умолкнуть, чтобы не последовало еще более интересных подробностей, о которых могла поведать Адриана.

Застольный разговор не клеился и продолжился лишь после чая, когда дети ушли знакомиться в гостиную, а княгиня с дочерьми вышла на балкон.

— девочкам не рано носить такие дорогие камни? — осторожно поинтересовалась леди Ивонна, устраиваясь в кресле.

— Как только они начинают ходить — у них появляются собственные драгоценности, — невинно заметила Адри. — дочерям — украшения, сыновьям — оружие, летать на ящерах обучают и тех, и других лет с шести, когда достаточно тверда рука, чтобы удержать поводья.

Она решила умолчать, что сначала смертельно боялась садиться на крылатых зверей, и лишь дети заставили её учиться. Но как только распробовала полёт, почувствовала ветер, бьющий в лицо, поверила, что не упадёт с сумасшедшей высоты, так Дайхар начал сердиться, что супруга всё свободное время проводит в вольерах.

Конечно, на дальние расстояния путешествовать одной не приходилось, и сегодняшний перелёт стал испытанием. Впрочем, младшая дочь отлично сидела в седле, а ящер понимал, какой драгоценный груз ему пришлось нести.

— Знаешь, когда мне представили жениха, и он решил показать себя во всей красе, вдруг стало всё равно. Понимание, что стала разменной монетой и желание отплатить той же ценой, словно затмили разум. Это я сейчас понимаю, — виконтесса дождалась, когда леди Ивонна вернулась в гостиную и решила поговорить начистоту. — А тогда было невыносимо обидно и жаль себя.

— О, да, себя ты то жалела, то нет. А как ещё можно было расценить попытки самоубийства? — Адриана на мгновение закрыла глаза, вспоминая давно прошедшие события.

Что стало бы, если Калерия справилась с собой и, как истинная леди, выполнила данное семье королевское распоряжение? Одна надежда — не застёгнутый браслет…

— Молодость иногда толкает на глупые поступки, — Лера пожала плечами. — И выпила бы, и бросилась, и точно покалечилась, а потом всю жизнь об этом жалела. Но до сих пор чувствую себя неудобно из-за того, что пришлось пожертвовать тобой ради меня и нашего рода. Мучилась из-за чувства вины, да еще не удалось поговорить сразу после заключения брачного союза. Хирмиранцы так торопились…

— А потом? — младшая сестра с досадой взглянула на чай. Совсем не тот, к которому она привыкла.