— Девочки! Я пришла!

Сестры выметаются моментально из кухни, причем младшая умудряется схватить из вазы несколько конфет. Дмитрий неподвижно смотрит на стол. Поднимаюсь и подхожу к кухонному окну, стараясь не прислушиваться к скороговорке голосов из прихожей. «Что-то меня это начинает утомлять. Сейчас будет второй акт „марлезонского балета“», — предполагаю про себя.

Разглядываю открывающийся из окна однообразный пейзаж из одноэтажных домов с разноцветными крышами, заборов, сараев и земельных участков с многочисленными плодовыми деревьями и кустарниками. Под домом тоже разбиты грядки и цветники.

— Здравствуйте ребята! — слышу за спиной.

— Здравствуйте Дария Мирзоевна, — поворачиваюсь к хозяйке.

— Простите, я сейчас переоденусь и присоединюсь к вам. Гуля, угощай ребят, — с улыбкой сообщает и уходит.

Гулька «шустрит» на кухне и разлив чай, раскладывает дольки торта по блюдцам. Потом извинившись и пожелав «приятного аппетита», исчезает за матерью. Молча прихлебываем чай и думаем о своем. Я готовлюсь убеждать старшую в мотивах своего поступка.

Через некоторое время Дария Мирзоевна устало присаживается на свободный стул. Гуля наливает ей чаю и подсовывает блюдце с куском торта. Задумчиво подносит чашку к губам и отпивает. Заметив, что у Дмитрия чашка и блюдце уже пусты сообщает:

— Дима! Нам с Сережей надо поговорить.

Тот безропотно поднимается:

— У меня есть еще кое-какие дела. Я позже зайду.

Некоторое время стоит и неожиданно кивает мне. Гулька исчезает вслед за братом, прикрыв дверь и кивнув ободряюще мне.

— Сережа, зачем это? — спрашивает женщина, пристально вглядываясь в меня.

Отставляю чашку с чаем и прямо глядя на нее начинаю:

— Дария Мирзоевна! Я заметил, что у Вас есть определенные принципы, которых должна придерживаться женщина в жизни. Где-то читал, что мужчина должен постоянно совершать поступки, доказывая, что он настоящий мужчина. Не обязательно для этого совершать подвиги. Достаточно уступить место женщине или пропустить вперед, придержав дверь. Помочь слабому или прийти на помощь другу. Я стараюсь придерживаться таких принципов. Покупка этих вещей относится к этим поступкам. Почему мне не сделать Вам и Вашим девочкам бескорыстный подарок, если у меня есть возможность приобретать дефицитные вещи? Деньги у меня законные. Их расход не отражается на бюджете моей семьи. Прошу Вас не мешайте мне совершать поступки. Посмотрите, как рады Ваши дочери! Только ради этого достаточно делать добрые дела!

Некоторое время она молчит, вглядываясь в меня.

— Поймите меня правильно, но я не могу представить, что такие деньги можно так легко заработать и потратить, — наконец, медленно произнесла хозяйка. — Вы меня все больше поражаете, — признается.

Вспоминаю тяжесть икон. Холод и грязь Душкино. Опаску при перемещении по Москве. Утомительные споры с Соломонычем и Аркадьевичем. Драку с «химиками». И постоянный страх оступиться, ошибиться, быть обвиненным в нетрудовых доходах. Я ведь ничего не украл, кроме заимствования еще ненаписанных песен. Конечно, доход стоит этих мучений и моральных терзаний. На предприятии работая изо дня в день таких денег не заработаешь. Однако и позволить многое не сможешь для себя и близких! Понимаю эту мудрую женщину. Все, что непонятно всегда вызывает опасение.

— Поверьте Дария Мирзоевна! Деньги мне достаются не без труда. Но они заработаны без криминала и совесть моя чиста. Вам нечего беспокоится, — стараюсь успокоить женщину, демонстрируя искренность.

В задумчивости она качает головой, не спуская с меня глаз. «Как на рентгене!» — закрадывается мысль.