В один из дней ребята запланировали поездку за грибами в ближайший грибной район, удобный доступностью для любителей «тихой охоты» не имеющих своего транспорта. Мы с детства ездили в Петрово на пассажирских ночных поездах. Через сорок минут в пути выгружались на нужной станции и с началом рассвета шли в соседний лес. Без грибов, как правило, не возвращались. Вернувшись на станцию, отдыхали или спали до часового рабочего поезда и ехали домой. Изюминка была в том, что в Петрово мы с корзинками ездили сверху на «гармошках» между вагонами. Иногда развлекаясь, бегали по крышам вагонов. Сердце замирало от ужаса и восторга, когда бежал по крыше шатающегося в движении вагона, огибая или переступая через многочисленные вентиляционные грибки и перепрыгивая через гармошки на стыках. О пересекающих железнодорожные пути, низко висящих проводах или скользких от дождя крышах думать не хотелось.

Съездить за грибами хотелось, но помня о многочисленных невыполненных обязательствах, пришлось отказаться. Решил, что если до десятого августа от Романова не поступит никаких вестей, то сам поеду в Ленинград к тете Свете. Там буду думать, что делать дальше и наслаждаться отдыхом в последний месяц каникул. Промелькнула мысль обратиться с подобными предложениями к руководителям Белоруссии Мазурову или Машерову. Из будущего помнил, что Машеров скоро погибнет в автомобильной катастрофе, а Мазуров — умрет. Случайность? Так же помнил, что оба были более доступны для простых людей. Плохо то, что к одному придется ехать в Белоруссию, где никого не знаю, а к другому — в злополучную Москву.

Наконец подготовительный период для завершающей поездки в столицу закончился. В воскресенье отправили деревенских компаньонов в Москву с грузом. Направили к поезду Яшку с Михой, чтобы понаблюдали за их посадкой со стороны. Стрижа старшего среди ребят не было. В столицу отправилось восемь(!) пацанов, загруженных донельзя. Из общей массы пассажиров они выделялись именно грузом. Это из Москвы наши жители возвращались с нагруженными сумками и рюкзаками с продуктами и вещами. Внешним видом деревенские вроде бы не отличались от обычных ребят. Похоже, Ухналь последовал моим советам. Не «нажрались» бы или не сцепились с кем нибудь в поезде! Сплюнул и постучал по лавке.

Через сутки отправляться нам. Билеты на троих закуплены. Песни для демонстрации Иосифу Аркадьевичу подготовлены. Тексты песен я с горем пополам «добил». С компаньонами договорились, что Евгения Сергеевна, как уже сложилось, будет общаться со своей знакомой певицей из областной филармонии. Павел — со своим художественным руководителем Борисом. Не хотелось мне видеть его надменное и недовольное лицо. На мне, естественно, торг с самыми денежными столичными клиентами.

Встретили утром через сутки веселых деревенских пацанов. Довольный Ухналь передал перечень номеров с кодами багажных ячеек и рассказал о неоправданном страхе на московском вокзале. Пришлось долго ожидать свободных мест. Груза все-таки было немало. Драка в поезде все же произошла. Набили «морды» каким-то «борзым» пьяницам, но без вмешательства транспортной милиции. Зато ехали потом спокойно на радость другим пассажирам.

Выехали так, как и планировали. Стас с Ледневым сели в московский вагон на нашем вокзале, а я «потусовавшись» в компании ребят, как бы отлучившись по нужде во двор за сараи подсел, к ожидавшему меня соседу по бараку Саньке Шевченко и на Иже рванули из города. Свою сумку и «пятерку» за услугу передал заранее. Санька подвез меня к уже прицепленному к составу вагону.

С московского вокзала позвонил Максиму, который уже охранял нас с Филом в одну из поездок и договорились о встрече у Соломоныча во второй половине дня. Расценки на охранные услуги не изменились.

Проблема возникла там, где не ожидали. Из-за корявого почерка с номером ячейки некоторое время пытались открыть разные, перебирая варианты. Ругал себя последними словами за то, что вовремя не проверил при деревенских пацанах цифры. Хорошо, что не привлекли чужого внимания своими метаниями по камере хранения.

Когда я с пустыми руками вошел в магазин Соломоныч распекал за что-то продавщицу своим мягким тенором и при этом называл ее на «Вы» и «голубушка». «Эх, в армию бы тебя!» — пожелал про себя, вспомнив первого ротного в училище. Послушав его, у многих абитуриентов сразу изменились представления об офицерском этикете. После каждого предложения, выражения или словосочетания у того вырывалось — «Бля». «Ты, бля! Чего еб…ло разинул, бля? Комар залетит, бля!» Дослужился до полковника.

Меня, вероятно, в магазине уже запомнили, и виновница показала «грозному» старшему продавцу глазами на избавителя.

— Смотри у меня Филиппова, дождешься! Благодари провидение за то, что у меня сегодня праздник на душе. Наконец, соизволил появиться долгожданный гость, — уже с улыбкой Соломоныч закончил воспитательный процесс, — и пригласи, пожалуйста, ко мне в кабинет Аду Антоновну. Пусть тоже порадуется.

— Пойдем, Сережа! Пойдем, дорогой! — приговаривая, повел в свой кабинет. — Как съездил в лагерь? Чем там занимался? Время не впустую прошло, надеюсь? — показывает свою осведомленность.

— Здравствуйте, уважаемый Евгений Соломонович, — напоминаю о вежливости. — В лагере комсомольского актива было удивительно и поучительно. Научился пользоваться носовым платком, говорить «пожалуйста» и уступать девочкам место, — улыбаюсь, показывая, что шучу.

Соломоныч тонко смеется, снимая очки.

— По комсомольской или партийной линии думаешь, потом пойти? — интересуется тем, же тоном с улыбкой, но при этом остро глядит на меня.

Без очков это особенно заметно.

— У меня спина не гибкая, не получится, — признаюсь.

— Может это правильно, а может, и нет? — задумчиво тянет. — Тебе виднее. Ты мальчик разумный, надеюсь, не прогадаешь.

Некоторое время вертит в руках очки, вглядываясь в меня.

— Позволь мне дать тебе совет, как старшему и много повидавшему человеку, — неожиданно предлагает.