Когда речь зашла о моем творчестве, по настойчивым просьбам хозяек пришлось вполголоса напеть «Потому что нельзя быть на свете красивой такой». Мама с дочерью не сдержали восторга.

— А что ты делал сегодня на сцене среди музыкантов? — поинтересовалась Гуля. — Я сначала не поверила своим глазам. Только потом убедилась, что это ты, — призналась.

Смущенно сообщил, что речь шла о моей песне для их ансамбля. Пришлось напеть и «Летнюю пору».

Я сидел лицом к кухонной двери и первым заметил в щели черный глаз, разглядывающий меня. Подмигнул весело. Глаз подмигнул в ответ и прищурился. Вероятно, обладатель улыбался. Улыбнулся тоже.

Гуля, заметив мои гримасы, возмутилась, обращаясь к двери:

— Дилька! Ты почему не спишь? А ну ка быстро в кровать!

Встала, вышла из кухни и, схватив девочку с косичками за руку, потащила вглубь квартиры, выговаривая:

— Ишь, взялась взрослых подслушивать! Да еще в пижаме!

Дария Мирзоевна с улыбкой смотрела на привычную ссору дочерей. Потом извинившись, пошла следом за ними.

Вернувшаяся Гуля со смехом сообщила:

— Ты понравился этой проныре. Она уже решила: если я тебя брошу, то когда она вырастет, выйдет за тебя замуж, и ты будешь петь и посвящать ей свои песни!

Посмеялись вместе. Взглянув на часы, решил откланяться. Гуля вышла со мной на лестницу. Встали у окна, держась за руки.

— Почему ты не спрашиваешь меня, когда встретимся? Опять мне проявлять инициативу? — притворно сердится.

— Сам не знаю, когда буду свободен в ближайшие дни, — задумчиво отвечаю, вспоминая о Маринке, поездке в Москву и недописанных песнях. — На днях собираюсь в Москву, — сообщаю, — что тебе привезти? — интересуюсь.

— Цветочек аленький, — не задумываясь, выпаливает и смеется.

Оглядываю стройную фигурку при свете. «Похоже, все Маринкины размеры совпадут, кроме обуви и роста. Рано еще ее размерами интересоваться», — размышляю про себя и вспоминаю заодно о Таньке из лагеря. Надо перед ней реабилитироваться. Обидел девчонку из-за своей самонадеянности!

— Ты чего меня так разглядываешь, будто оцениваешь? — замечает. — Не нравлюсь? — спрашивает подбоченясь.

— Пытаюсь запечатлеть твой облик, — отвечаю, показывая на голову. — Обязательно увидимся, — обещаю. — Чтоб я сдох! — клянусь в шутку.

— Сдыхать не надо. Я буду ждать, — сообщает. — Если не появишься, сама заявлюсь в твой поселок с розысками, — грозит.

На прощание целую в мягкие губы. После некоторой заминки закидывает руки мне на плечи, прижимается всем телом и отвечает.