Притягиваю ее к себе и целую в щеку. Гулька радостно заливается смехом.

— Мне показалось, что Храп удивился, увидев тебя с парнем, — пытаюсь выяснить, заинтересовавший меня момент.

— Ты первый, кто провожает меня после танцев. Обычно я с девчонками хожу, — непринужденно признается. — Вот мой подъезд. Целуются у нас везде. Ты не торопишься? Мне надо подняться к себе, предупредить маму, что пришла, а то она спать не ляжет, пока не вернусь, — сообщает. — Подождешь?

— Готов ждать тебя всю жизнь, — обещаю, располагаясь на приподъездной лавочке. — Показывай, свое окно. Если не выйдешь, буду петь до утра баркаролу на весь двор.

— Мои окна на ту сторону дома выходят. Но ради такого случая выйду на площадку, — опять хохочет. — Я быстро, — сообщает и со смехом исчезает в подъезде.

Через некоторое время появляется смущенная, уже переодетая в брючки.

— Мама хочет с тобой познакомиться. Она настолько поражена, что у меня появился парень, поэтому сейчас переодевается и ставит чайник. Пойдем? — приглашает.

— Конечно, время сейчас позднее для визитов. Но раз такое событие заставляет почтенную женщину переодеваться, то придется идти без цветов, шампанского и шоколадных конфет, — расшаркиваюсь, чем опять развеселил девчонку.

— Надеюсь, что с цветами и прочим, я тебя еще увижу. Шампанское мне понравилось, когда попробовали с девчонками на Новый год, тайком от родителей. (Хихикает). Пошли? — спрашивает.

Киваю и вхожу в подъезд.

— Что ты там петь собирался? Вроде только про серенады слышала, — интересуется по дороге.

— Песню венецианских гондольеров, — информирую не до конца, так как Гуля открыла дверь квартиры на третьем этаже.

В прихожей нас встречает стройная женщина лет пятидесяти среднего роста, лицо восточного типа, одетая в темное длинное платье.

— Мама, это Сережа Соловьев, который решился меня сегодня проводить, — представляет меня серьезным тоном, но в глазах искрится смех и кривятся губы. — Сережа, это моя мама Дария Мирзоевна.

— Очень приятно, — отзываемся почти одновременно.

— Наконец-то Гуля выбрала достойного парня, — удовлетворенно отметила женщина с едва уловимым акцентом, доброжелательно глядя на меня. — Проводи дочка гостя в ванную и приглашай к столу, — предложила подруге, — обувь можете не снимать, — мне.

«Понимает!» — мысленно отмечаю. Если сниму, то запахом носков, возможно, травмирую женщин и себя поставлю в неловкое положение. «Почему все женщины не переносят этот запах?» — мысленно смеюсь.

Пожив в казарме, когда ежевечерне все снимают сапоги и развешивают портянки на голенища, к специфическому запаху привыкаешь быстро и глаза не слезятся, как прежде. Более противным кажется запах подмышек или изо рта соперника в борьбе.

Сидим по-семейному за ночным чаем и ведем светскую беседу в первом часу ночи. Беседа скорее напоминает легкий допрос. Не обижаюсь, понимая, что любая мать желает больше узнать о новом парне дочери. Оказывается, Гуля еще после туристического слета сообщила обо мне. Успешно прошел тест на знание перевода имени Гуля. Мне было это не трудно, вспомнив, что в будущем в одной из служебных командировок в Киргизию познакомился с молодой женщиной по имени Айгуль или Гуля. Она меня и просветила, что это на Востоке означает «цветок».

Гуля, как обычно смеясь, рассказала, что в начальных классах ее дразнили, как голубя — «гуль, гуль, гуль». Даже сейчас многие зовут Галя, переименовывая на русский манер. А маму почти все на работе называют Дарьей. Они привыкли и не обижаются. Дария Мирзоевна отметила мою начитанность. Оказывается, что редко кто из местных знает значение имени «Гуля».