Да, у меня сын.

Её муж работает в Стэнфорде, сказала Джоанна, поэтому им не нужно делать пожертвования.

Слушайте, сказал Хавьер, а кто-нибудь общается с Винни Фэнг?

Я слышала, она вернулась в город, ответила Джоанна и посмотрела на меня.

Ну да, ненадолго, сказала я. Она время от времени по работе прилетает в Сан-Франциско. Я не уточняла.

Разговор предсказуемо свернул на тему давнего скандала, связанного с экзаменами, и недавнего скандала в Голливуде, и историю ещё одного нашего сокурсника, который был арестован за инсайдерскую торговлю, но успешно выкрутился с помощью дорогущего адвоката, вернулся в хедж-фонд и разбогател ещё больше. Я допила остатки мохито и пошла за новым, стараясь не обращать внимания на то, как брови Джоанны ползут вверх.

Полагаю, детектив, Джоанна сказала вам, что посреди вечеринки потеряла меня из виду примерно на полчаса? Это потому что Винни позвонила, пока я ждала выпивку, и мне пришлось бежать в туалет, чтобы поговорить с ней.

Мы должны приостановить все действия, сказала я. Только до тех пор, пока не выясним, что происходит. Мы не можем рисковать, чтобы нас раскрыли.

Ответ неправильный, парировала Винни. Я просила найти решение, а не нести вот это.

Как я могу решить проблему, которую мы даже не полностью понимаем?

С таким отношением ничего хорошего не придумаешь.

Мы ходили по кругу, спорили и спорили, не в силах прийти к компромиссу. Наконец она закончила разговор, и я открыла кран, чтобы рассеять подозрения тех, кто ждал снаружи. (Вот каким параноиком меня сделала Винни). Ополоснув руки, я разглядывала своё отражение в зеркале, глубокую бороздку, которая залегла между бровями, потускневшие глаза и сжатые губы. Кем была эта малодушная женщина, смотревшая на меня и ожидавшая, что ей прикажут делать?

Я остановилась у дверей внутреннего дворика, наблюдая за этими влиятельными людьми, загорелыми и расслабленными, которые купались в успехе, достатке и лёгкости. Вот что я потеряла. Нет, не так – вот что Винни украла у меня.

Понемногу они стали расходиться: кто-то спешил в кампус на футбольный матч, кто-то на мероприятие или лекцию, кто-то в ресторан, есть и пить. Примерно в это же время и я поехала обратно в город с Троем Ховардом и его женой Кэти. Он был шестнадцатым сотрудником Твиттера, а сейчас, можно сказать, вышел в отставку. Всю дорогу до Сан-Франциско они развлекали меня рассказами о семейных путешествиях в Танзанию, Джайпур, на Азорские острова.

Теперь, конечно, мы сделали паузу, потому что у девочек началась учёба, сказал Трой.

Где учится твой малыш? – спросила Кэти.

Мы решили подождать год, вновь ответила я. Анри только что исполнилось три.

Это правильно, лучше не спешить, сказал Трой, как будто сам не рассказывал, что его девочки с первых лет учили китайский под руководством китайской няни, чтобы их акцент был безукоризненным.

Хуже всего, когда родители форсируют события, сказала Кэти. У моей подруги дочь в Академии Мин Лян – слышала о такой, с полным погружением в китайский язык? – и она мне рассказала совершенно жуткую историю о том, как туда привели мальчика, который несколько недель плакал без остановки и всё время писался, пока его наконец не исключили.

Мой наполненный мохито желудок скрутило, горло наполнилось кислотой. Мне очень хотелось возразить, что Анри описался всего несколько раз, но я смогла сделать над собой усилие и выдохнуть: какой ужас.