– Есть люди недовольные его правлением. И эта задержка будет им мешать, а нам служить. Они восстанут против него.
– И кто же их поведёт, не родной же брат?
– Именно он. Сурт юн и горделив, тщеславен и… глуп, как все гордецы, обожающие лесть и славу. Он готов поднять свой меч.
– Тише, тише, а если кто услышит?
– Не услышит, твой дом на окраине, – успокоила его Оливия. – Да и потом, какое нам дело до Олафа или Сурта, пусть сгинут, убивая друг друга. Это ведь они убили Маккензи Логана и захватили наши острова, это они навязали нам свою веру, обычаи. Я скорее умру, чем стану верноподданной нормандских земель. Я шотландка и этим горжусь.
– Хорошо, хорошо. Я согласен с тобой, – вполголоса сказал Натан. – Что же ты предлагаешь?
– Я увезу Ислу и её сына и спрячу их, а ты отвлечёшь людей Олафа. Они тебе ничего не сделают, ты ведь дядя Ислы.
– Каким образом они поверят?
– Ты возьмёшь в лодку девушку, схожую фигурой с Ислой, на ней будет ее накидка – для убедительности, она будет скрывать её лицо, и отвезёшь её подальше, к другим островам. На свадьбе викингов есть такой обычай – похищение невесты. Когда тебя схватят, то скажешь, что ты ничего не знал о похищении, а просто перевозишь далёкую родственницу на другой остров, в её родную деревню.
– А накидка?
– Скажешь, что её подарила Исла. Я устрою это, договорюсь с Ислой так, чтобы этот подарок на свадьбе видели. Ты будешь вне подозрений. Когда Олаф узнает о похищении его невесты, то он бросится в погоню. Конечно же, ему сообщат, что видели Ислу, садящейся в лодку, с каким-то мужчиной, думая, что это Олаф. Время-то будет позднее и охрана на берегу не отличит, кто есть кто.
– Допустим. Но ведь Исла может не согласиться на побег с тобой. Она вообще не согласится, она влюблена в Олафа.
– Исла слепа, добра и доверчива, я смогу переубедить ее, в крайнем случае, для её же блага, похищу её. У меня есть серьёзные аргументы: он виновник в смерти её отца, он тиран, убийца, он разрушил святилище, он предал не только своего бога, но и надругался над нашими богами.
– Да, пожалуй, звучит убедительно, во всяком случае для меня, но она… она другое дело. У неё сын от Олафа и, как ты верно сказала, она слишком добра. В душе она смирилась с гибелью от рук викингов её отца и младшего брата. Доброта и прощение не знает границ, – он размышлял, что-то колебалось в нём, не давало покоя, но что это, он пока не мог найти. – Ты права, нам надо спасать Ислу и её сына, пока не поздно.
Глава 45
Ему казалось, что внутри неказистого дома Оливии всё кипит. Натан сидел у стола и угрюмо смотрел на огонь в печи. В большом чёрном котле что-то варилось, поднимался пар, слышалось клокотание варева. Слева у стены, на небольшом засаленном столике, в небольших глиняных кувшинах что-то двигалось, пытаясь вылезти наружу. С потолка, привязанные за канатики, свисали засушенные рептилии и грызуны разных видов. «И как только она здесь живёт? – возмущённо думал Натан. – Среди всех этих тварей…это омерзительно, – дрожь пробежалась по его спине, как бы сбивая зыбкое воображение. – Как она может спать среди всех этих мерзких тварей?» Он посмотрел направо, где в небольших сосудах, расположенных в несколько рядов на полках, хранились травы и порошки. На одном сосуде он прочёл надпись: «порошок красного паука», на другом надпись гласила: «сушёные лапки лягушки».
Он представил себе, как одна из этих тварей сбегает из своего заточения и проскальзывает под одеяло или пролезает в обувь. Натан поморщился. Заскрипела дверь и в комнату вошла Оливия. Несмотря на её усталый вид, в свете огня он заметил блеск её ликующих глаз. В её руках было что-то крупное, завёрнутое в плед.
– Интересно, что это ты так бережёшь? – спросил Натан, глядя, как сестра аккуратно кладёт свою ношу в широкую миску, накрывая плед сверху. Он смог лишь рассмотреть чей-то длинный широкий чёрный хвост, видимо, принадлежавший какой-то рыбе. Сестра молча возилась с пледом.
– Не знал, что ты ловишь рыбу, – сказал Натан. – Её надо уже класть в казан, иначе испортится, пойдёт запах…
– Что?! – удивилась Оливия, окатив его тревожным взглядом, словно он сообщал ей о извержении вулкана или гибели всей деревни. – Ты почувствовал запах?