Свирепый был бой. Галисийцам отступать было некуда, и они бились отчаянно, до последнего человека. Зашатался раненный Видкунн, и прикрыли его своими щитами сыновья – Орм и Гюслинг. Страшный, обнажённый по пояс Даг сын Эйлива, орудуя двумя мечами, творил страшные опустошения в рядах врага. С другой стороны их атаковал хищный Сигурд сын Храни. Воины Эсмунда Датчанина захватили у противника два корабля, и победно потрясая боевыми топорами, грозно кричали.
Когда битва закончилась, Сигурд конунг устало опустился на палубу, отирая с лица пот и кровь. Всего было захвачено восемь кораблей, и он передал их под командование Айниса Холодного. Тот, довольный оказанной честью, забрав почти всю младшую дружину, перебрался туда, даже не догадываясь, что Сигурд конунг, таким вот образом, решил избавиться от предателя, вставшего против него в Катойре.
Склонившись к уху Айниса, что-то зашептал ему Халлькель Сутулый, знатный лендрманн из Мере. (
И улыбался Инги, злобно поглядывая на конунга. Его дочь Маргрет, была одной из наложниц Магнуса Голоногого, и Инги не любил Сигурда.
– Славная была битва! – кричал Халльдор Болтун, уже сочиняющий вису, прославляющую победу.
С трудом, дюжина сильных мужей подняли тело великана Лури, и под заупокойную молитву монаха Бернарда, опустили в море. Вслед за ним, похоронили и других павших.
После скорби надо приниматься за дело, и разобрав вёсла, поставив паруса, флот Сигурда конунга пошёл дальше на юг.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Чем дальше уходили они от Галисии, тем мрачнее становился Сигурд. Он стал нелюдимым, раздражительным, малоразговорчивым, почти ничего не ел и мало спал. И днями и ночами, завернувшись в плащ, сложа руки на груди, он стоял на носу драккара, горестно вздыхая, всматриваясь в безбрежную даль океана.
Совсем другое происходило с Бернардом. Радостный и довольный, он суетливо бегал по палубе, подбадривая воинов словом Божьим и красочно расписывая богатства Востока. Не гнушался он и тяжёлой работы, и не выказывая недовольства, якобы охотно садился за вёсла. Все помнили, как монах вступился за их честь на турнире в Катойре, и он всё более становился для них своим.
Впереди были земли язычников, и монах, так и не сумев сдержать свой обет, потерпев поражение в битве с голодом, решил искупить сей грех ревностным миссионерским служением во славу Христа.
– Бог одобряет каждую рану, нанесённую язычникам! – говорил он, и под давлением всех остальных, поддерживающих монаха, Сигурд приказал повернуть к берегу.
Огнём и мечом, пожаром и разорением прошли они по мусульманским землям, и везде монах Бернард вопрошал:
– Есть тут желающие, принять веру Христову?
Таких не было, и всех безжалостно убивали. Не щадили никого… Не устояла под натиском крестоносцев и крепость Синтра. (
– Кто-то желает, принять крещение?
И снова никто не захотел предать веру свою, и викинги уничтожили весь гарнизон и население Синтры.
Нагруженные добычей, они уже собирались возвращаться к кораблям, уж слишком далеко они ушли от них вглубь побережья, когда со стены крепости закричали:
– Войско! Большое войско идёт сюда!
– Я знаю этот стяг! – вскричал Бернард. – Это знамя Генриха Бургундского!