Я была средней сестрой и делала все по-своему. У меня были романтические представления о том, что я найду мужа с потенциалом и сделаю его великим. Мне не хотелось уже «готового» мужа, ведь, когда он превратится в восхитительное суфле, я буду принимать поздравления за то, что помогала готовить это блюдо. Признаюсь, мое честолюбие было окрылено этой фантазией. Но меня не привлекали мужчины, для которых созидание – это делать из денег большие деньги. Мне нужен был человек с более разносторонними способностями.
Мама предупреждала меня, что брак с Энди может стать не таким, как я надеялась. Не то чтобы Энди ей не нравился, она просто не любила рисковать понапрасну. Она напомнила мне, что вокруг полно состоявшихся мужчин, и даже подстраивала встречи с некоторыми из них.
Но в итоге я последовала за своими амбициями и своим сердцем. Только на моей свадьбе мама плакала. А еще я была единственной внучкой, получившей бриллиант. Но все мы знали – это не из-за того, что я была бабушкиной любимицей.
И теперь, как мне и предсказывали, мы висели на краю пропасти. Но мой муж умен. А детям не нужны билеты на концерт или поездка в «Диснейленд», чтобы повеселиться.
– И вдруг принцесса заметила нечто удивительное и волшебное, – сказал Энди. – Большое и красное, а колес там было в три раза больше, чем у любой кареты.
– Пожарную машину! – вскрикнула Татум, и мы все засмеялись.
– Точно! Пожарную машину, – подтвердил Энди.
Пока девочки внимали каждому слову, я почувствовала что-то в глубине живота. Такого не случалось уже давно, но я узнала это чувство – желание.
И я поняла: хотя сейчас мы и переживаем трудные времена, я сделала правильный выбор.
Глава 32
Я должна была выяснить, как он умер.
Холли сказала, что его убили, и сделал это владелец ее дома. Я решила не говорить ей имя домовладельца, по крайней мере пока. Мысль о том, что Джек Кимболл убил человека, казалась безумной. Но если это правда, хочу ли я знать наверняка? Муж только что подписал с ним контракт, от которого зависело наше будущее. Мне следовало бы держать язык за зубами и забыть о том, что я раскопала.
Но я не могла.
И как же я выясню, как погиб муж Холли? Я даже не знала его имени. Разгадывать тайны – это суперспособность моего мужа. Но вряд ли стоит ему рассказывать, когда на кону контракт на миллион долларов. Я должна все разузнать самостоятельно.
Я вспомнила тот день, когда Энди узнал, что Холли – вдова. Он начал копать, но я прервала его, и на этом он остановился. Я не ревнива, но Холли – настоящая секс-бомба, и он, вполне естественно, почувствовал угрызения совести из-за того, что заинтересовался ее прошлым. Я была уверена, что он забросил расследование. В обычных обстоятельствах любая жена вздохнула бы с облегчением. Но теперь мне хотелось, чтобы он все-таки завершил начатое.
Я вспомнила, что он изучал в «Инстаграме» аккаунт Саванны, с этого я и начала. Энди сказал, что муж Холли умер примерно три месяца назад, я зашла на страницу его дочери и начала скроллить. После бесконечных однотипных селфи я наконец наткнулась на пост от двадцатого мая, где сообщалось о смерти ее отца.
Я пролистала поток соболезнований, сердечек («Мысленно с тобой») и эмодзи объятий («Обнимаю»). Я уже собралась сдаться, как увидела пост от кого-то с ником «Написано Джедом».
«Мы почтили память твоего отца в свежем выпуске газеты, – писал Джед. – Надеюсь, я правильно все изложил. Держись». Он приложил ссылку. С участившимся пульсом я кликнула по ней.
И попала в яблочко. Это был некролог Гэбриэла Монро Кендрика в «Вэлли-хай таймс», газеты прошлой школы Саванны. Там был портрет обнимающейся счастливой семьи, улыбающейся в камеру. Они явно принарядились, как будто на концерт. Может, Саванна пела в хоре? Или в рок-группе? Похоже, укладку Саванне делали в салоне. Холли была в черном облегающем платье. Покойный муж – в костюме, но без галстука.
Я прочитала статью, впитывая каждое слово, чтобы не упустить ни одной детали.