Мы все: его ученики, друзья – будем помнить его тренерский талант, доброту по отношению ко всем людям. В последние годы Анатолий Николаевич обратился к Богу. Ходил в церковь, читал серьёзную православную литературу. Свою квартиру завещал священнику, у которого четверо детей. Вот такой он был человек.
«Главное – выиграть»
Анатолий родился в середине голодных 30-х годов в деревне недалеко от Сталинграда. Вскоре началась война. Во время налёта немецкой авиации на город зацепило и Толину деревню. В живых остались немногие из её жителей, в том числе и он. Через неделю по деревне, точнее по тому, что от неё осталось, проходили отступающие части Красной Армии. Мальчишку подобрали артиллеристы. Накормили. С ними доехал до Сталинграда. Хотели оставить в части как сына полка, но таких бездомных сирот набралось не один десяток. В результате Анатолий оказался в приюте в Курске, потом в детдоме в Подмосковье. Годы, проведённые в нём, вспоминал с грустью – все голодали, выживали. Но там была хорошая столярная мастерская, да и мастер классный, что очень важно, он любил детей. Как потом стало известно, семья наставника погибла при бомбёжке.
Шло время, Толя взрослел. Ему нравилось заниматься спортом. Играл в футбол, в волейбол, увлекался греблей на байдарке. Казалось бы, послевоенное время, детдом – какая гребля? Каким образом в детском доме оказались лодки, никто вспомнить не мог. Ребята с помощью мастера по столярному делу восстановили инвентарь и получили возможность совершенствовать своё спортивное мастерство.
Когда пришло время отправиться в свободное жизненное плавание, Анатолий получил путевку на завод «Серп и молот». Там дали место в общежитии. Работал по специальности в столярном цеху. Жил как многие в те годы: работал, учился, занимался спортом – играл за завод в волейбол и футбол. Надо отметить, что Толя к восемнадцати годам имел серьёзные габариты, ростом был в сто девяносто сантиметров. Вскоре и в армию его призвали. Во время прохождения курса молодого бойца на Толю обратили внимание преподаватели физической подготовки. Один из них был мастером спорта по гребле на байдарке. Из беседы с Анатолием он узнал, что тот два года занимался греблей в детдоме и имеет определённые навыки в этом виде спорта. Руководство части командировало парня для дальнейшего прохождения службы в ЦВСК ВМФ, конечно, с испытательным сроком. В клубе оставляли только тех, кто пройдёт отбор. Остальных списывали для дальнейшей службы на флотах страны.
Анатолий рассказал мне, как он прошёл отбор и остался в клубе: «В ЦВСК ВМФ мне дали форму, но главное – обеспечили питанием. Я так не ел никогда. Салаты, бифштексы, котлеты – всё из мяса, а не хлеба, да ещё два раза в день. Утром – сгущёнка, сыр, масло, кофе. Я сказал себе: «Толян, тебя из этой сказки вынесут только мёртвым, вперёд ногами». На отборе по ОФП показал хорошие результаты – все нормативы выполнил с перебором. После испытаний осталось восемь человек. Начались отборочные по гребле в одиночках. В своём заезде я был вторым из четверых, попал в финал. Он был намечен на следующий день. Соревнования проходили на Москве-реке. Время года – вторая половина марта. Незамёрзшей была только полынья где-то метров двести. В те годы спортивная база ЦВСК ВМФ находилась на Ленинских горах рядом с трамплином, напротив строящегося стадиона «Лужники». И вот перед выходом на старт тренер объявляет нам: «Первых двух беру на сборы – остальные на флот, служить Родине!» Александр Иванович Антошин был великим тренером. Подготовил десятки мастеров спорта, многие его ученики, в том числе и я, стали чемпионами СССР, Европы, мира, Олимпийских игр. Итак, вышли на старт. Я оказался в середине. Думаю, «Это шанс!» Дают команду: «На старт! Внимание! Марш!» Я пробиваю веслом лодку соперника слева. Меня чуть развернуло, на втором гребке пробиваю лодку соперника справа. Дальше рубанул «по-чёрному», на одном дыхании. Финишировал вторым – полкорпуса лодки, но тот, кто выиграл, был сильнее меня и имел больший опыт. Через некоторое время мы с ним в двойке выиграли чемпионат СССР. А те ребята не утонули – берег был рядом, догребли». Сделав паузу после своего рассказа, Анатолий развёл руками и сказал: «А иначе – прощай сказка!»
Невеста
Эта история произошла в 1960 году. Узнал я её от известного спортсмена – пловца и ватерполиста Виктора Иванова. И вот его рассказ.
«После чемпионата СССР в Москве, где я выступил очень удачно, прошёлся по медалям, не остался погулять на радостях, а решил лететь к себе домой в Краснодар. Приехал во Внуково. До отлёта – пара часов. Взял сто пятьдесят коньяку, бутерброды с икрой, выпил за удачу, и вдруг – хлопок по плечу. Оглянулся, стоит Серёга с фибровым чемоданчиком, улыбается. С такими в те годы ходили на тренировки. Говорит: «Ну что, Витёк, поздравляю тебя с медалями! Летим домой?» Он был родом из Краснодара. Я его тоже поздравил со всеми его победами в сезоне на чемпионатах всех уровней. Серёга был известным борцом. Заказали бутылку коньяка, закуски. Сергей не дал мне расплатиться, открыл чемодан, достал деньги. Сказал, что успел получить премиальные в спорткомитете. А денег в его чемодане было сорок тысяч. Кстати, он выиграл и чемпионат мира. Короче, сели в ресторане. Слово за слово, рюмка за рюмкой и забыли, куда летим и когда. В беседе я Сергею рассказал, что у меня есть девушка. Она из Краснодара, но учится в Ленинграде в пединституте. Уже давно не виделись. Серёга говорит: «Витёк, всё, летим в Ленинград».
Прилетели в город на Неве, чуть поспали в зале ожидания, попили кефирчику, зашли в парикмахерскую, привели себя в порядок. Взяли такси и поехали в пединститут. Была середина сентября, и там нам сказали, что её группа уехала на практику в Грозный. Решили лететь домой в Краснодар. Зашли пообедать в шашлычную на Невском, и дальше началось самое интересное. Выпили мы, очевидно, прилично, обед удался. Что произошло к утру следующего дня, мы потом с Сергеем вспомнить так и не смогли. Помню только, что утром сижу в каком-то зале, рядом со мной, положив голову на чемоданчик, спит мой приятель. Я подумал: «Серёга и чемодан на месте – уже хорошо». Разбудил его, огляделись. Серёга говорит: «Витёк, что мы не в Краснодаре, – это точно». Вокруг ходят люди кавказской внешности, и тут слышим объявление по радио об отлёте какого-то рейса, не помню куда, но вылет из Грозного. Итак, деньги на месте, а мы в Грозном. Сергей говорит: «Витёк, пошли в буфет, по кефирчику, и начнём искать твою девушку». Поехали в грозненский пединститут узнать, где студенты из Ленинграда проходят практику. Нам сообщили, что они в сельской местности, но где точно, неизвестно, а поскольку день воскресный, то и узнать это не у кого. Конечно, я расстроился.
Решили прогуляться по городу, пообедать без спиртного и полететь в Москву. На Краснодар рейсов не было. Идём по улице, которая круто спускается вниз. Вокруг частные дома. Вижу, нам на встречу поднимается группа молодых людей. Точнее, три девушки и четверо парней. Разговаривают, смеются, и вдруг я в одной из девушек узнаю свою подругу. Она смотрит на меня с удивлением. Мы перешли улицу, поздоровались. Она спросила: «Как ты тут оказался?» Я ответил, что летали в Ленинград, узнали, что у неё здесь практика. Приехал повидаться. Я представил Сергея. Мы вели дружелюбный разговор, не обращая внимания на молодых людей. Ребята стали проявлять агрессию в наш адрес, громко высказываясь, что эти девушки гуляют с ними, и предложили идти своей дорогой, иначе нам не поздоровиться. На их слова мы с Сергеем не обратили внимания, потому как, если бы началась драка, у ребят шансов против нас не было. Один из парней громко что-то прокричал на своём языке, повернувшись в сторону. Моя знакомая и её подруги громко крикнули: «Ребята, бегите! Сейчас к ним выскочит подмога!» Мы рванули, хорошо, что под горку. Оглянувшись, я увидел, что противников стало в два раза больше. Кричу: «Серёга, чем дальше будем бежать, тем их станет больше!» Мы остановились у одного из домов. Вырвали по деревянному дрыну и приготовились к нападению. Будь что будет. Вдруг видим: по дороге в гору медленно поднимается автобус. Старый ЗИС. На лобовом стекле большой лист с надписью «Сборная СССР. Бокс». Автобус останавливается рядом с нами. На ступеньке стоит Евгений Огуренков – великий советский боксёр, главный тренер сборной СССР по боксу и просит кого-то из спортсменов выйти из автобуса. Выскочило пять или шесть человек. Все в костюмах с надписью СССР на груди. Мы слышим, Огуренков кричит: «Ребята, берегите руки, работайте по корпусу!» Мы с Сергеем рассмеялись, бросили колья. Наши противники, уже человек двадцать, остановились. Минут пять постояли, агрессия у ребят прошла. Огуренков крикнул: «Ребята, в автобус! Опаздываем на матч!» Мы тоже вошли в него и поехали вместе с командой. Серёга отправился по салону здороваться с ребятами, многие были с ним знакомы, выступали в одном клубе за Советскую Армию.
Подъехали к грозненскому цирку. Там должна была состояться встреча по боксу между первой и второй сборными СССР для популяризации этого вида спорта в республике. В цирке было полно народа, только мужское население, все поединки очень понравились. Зрители болели страстно. После окончания все поехали в гостиницу, и на следующий день мы вместе с боксёрами рано утром спецрейсом улетели в Москву. С невестой я так больше и не встретился».
Гимнаст
В семидесятые годы, когда я учился в институте, мне довелось познакомиться Леонидом, который был старше меня на двенадцать лет. Как-то летом он позвонил мне домой и попросил помочь ему в работе в пионерском лагере, куда едет преподавателем физвоспитания. Так получилось, что в июне я был свободен, и согласился. Леонид ехал на всё лето, а я на одну смену. Работая в лагере, мы сошлись ещё больше, и как- то за чаем он откровенно и очень подробно поведал мне о своей судьбе.
«Когда я родился, не знаю. Записали тридцать седьмым годом. Родителей своих не знаю, а свою жизнь начинаю вспоминать только с детдома города Ульяновска. Лет с двенадцати начал покуривать, играть в карты. Получалось хорошо – часто выигрывал у старших и пользовался у них уважением. Они брали меня на дело – воровать. Убегали из детдома, возвращались, но я не помню, чтобы нас за это кто-то ругал. Вернулись, и хорошо. Где-то через год я узнал о том, что кражи – это затея не детдомовцев, а дело ставил дядя Коля – известный вор Колян, не раз сидевший. Он меня приблизил к себе, как мне показалось, за мою ловкость. В детдоме я самостоятельно научился делать переднее и заднее сальто, кувырки, кульбиты. Эти элементы я увидел, когда к нам приезжали гимнасты. Почему точно запомнил, что гимнасты, а не акробаты? Потому что в дальнейшем они сыграли важную роль в моей судьбе, но это было позже.
В тринадцать лет я убежал из детдома, связался с ворами, вошёл в банду, которой руководил дядя Коля. Именно для меня дядя – я его так называл. Для остальных он был Коляном. Жили на «малинах», не всегда воровали, часто грабили, угрожая. Отнимали деньги у рабочих, которые шли домой, получив зарплату. Иногда орудовали ножом или били кирпичом по голове. Я не бил, а только воровал. Дядя Коля меня хвалил за это, ставя другим в пример. «Вот Лёнчик – красавец. Без ножа и кирпича работает».
Однажды мы взяли склад с пушниной. Там было много меховых воротников и шуб каракулевых, лисьих. На дело пошли дядя Коля и взрослые воры, из пацанов взяли только меня. Старшие «затемнили» сторожа, но не били. Только связали. Даже ружьё не отобрали. Я пролез в маленькое окно и открыл запасную дверь. Все меха, воротники, шубы забрать не удалось. То, что взяли, вывезли на телеге, запряжённой лошадью. Была зима, ночь, метель, но до «малины» доехали, хотя часто приходилось помогать лошади – колёса застревали в снегу. Дом, где находилась «малина», был обычным деревянным бараком. Он стоял на высоком берегу в отдалении от других строений. Зашли в барак, бросили на пол награбленное, получилась гора из меха. Старшие выпили за удачное дело, я не пил, даже не поел, а сразу лёг спать. Утром пошёл кататься с горы на санках и на ногах по ледяной дорожке, которую заливали до самой Волги. О краже я и не вспоминал. Когда вернулся, банда обедала и, конечно, с водкой. Я поел, лёг спать, проспал до самого вечера. Открыл глаза – за окном было темно. Слышу громкий женский голос: «Атас!» За ним мужской: «Мусора!» Колян резко скомандовал: «Хватай хабар, кто что может, и ноги!» – и назвал место, где нужно встретиться через два дня.
Я был мал ростом, но сообразил и одел на себя сразу две шубы, как потом оказалось лисьи, и с разгона, оттолкнувшись от стола, рыбкой прыгнул в окно, которое выходило на обрыв. С него скатился к реке. Подобрав полы шуб, пошёл на другую «малину». Подошёл к дому, тоже частному, условно постучал. Мне открыла женщина, я назвал себя. Увидев меня, она открыла рот от удивления. Представляю, как я выглядел – весь в снегу и в двух шубах. Зашёл, снял шубы, попил чаю. Сообщил ей, как все было. Она сказала: «Лёня, ложись спать. Если не вернусь до утра, вот здесь тебе приготовлено поесть». А сама пошла наводить атанду по «малинам». Днём вернулась и сказала, что всю банду во главе с Коляном взяли, но он успел скинуть маляву. Там написал, что я молодчик. Вот тут я задумался… Во второй раз могу не уйти, тогда тюрьма и зона.