Как-то я с Семёном Петровичем ехал в метро, и он мне поведал, как ко дню рождения Сталина пловцы устраивали эстафету по побитию рекордов. День рождения Сталина – 18 декабря. Закрытых бассейнов в стране было немного, соревнования проходили в Москве или Ленинграде. От Сталина за установленный рекорд обязательно получали ценные подарки. О них потом подробно мне рассказал другой участник таких соревнований Виктор Иванович Гладилин. Он был известен не только как пловец на стандартные дистанции, но и участник марафонских заплывов на море и на реке. Об одном таком заплыве по Волге он мне сам говорил:
– Нас, пловцов, собрали руководители спорткомитета. Объявили, что надо проплыть марафон по Волге – 74 километра. Где-то через месяц заплыв состоялся. А я волгарь, вырос в тех местах – все течения знаю. Сразу оторвался на большое расстояние от других участников заплыва. Уже перед финишем перевернулся, поплыл на спине и вижу: на высоком берегу стоит группа людей. Когда присмотрелся, да это сам Сталин! Я его поприветствовал – помахал рукой. Он на моё приветствие ответил правой рукой. Махнул несколько раз. Я этот заплыв выиграл и получил очень красивую медаль. Жаль только, что ушко отломалось. А в конце сезона передали подарок от Сталина – мотоцикл «Харлей» с коляской. Прав у меня не было. Иногда выгонял его из сарая и учился водить. Как-то выпил, сел на «Харлей» и включил заднюю скорость. У этого мотоцикла была задняя скорость. Вылетел из сарая, но ничего – обошлось без увечий. Поставил его на место и пошёл спать. Утром поехал на тренировку, а когда вернулся домой, жена говорит: «Всё, Витя, откатался! Я мотоцикл продала».
Мотоцикл Виктора Ивановича я не видел, а часы в серебряном корпусе и с толстым серебряным браслетом мне удалось рассмотреть – это подарок Иосифа Сталина за рекорд Европы, установленный в эстафете к его дню рождения.
Может возникнуть вопрос, почему у меня столько знакомых спортсменов и тренеров из мира плавания? Учась в институте, я выступал за сборную на соревнованиях по плаванию. С добром вспоминаю знаменитого тренера Валерия Владимировича Буре, который вырастил плеяду известных советских пловцов. Среди них и два его сына – Алексей и Владимир. Алексей неоднократный призёр чемпионата СССР по плаванию стилем «дельфин», а также чемпион и рекордсмен Европы по подводному плаванию. Володя многократный чемпион СССР, Европы, трёхкратный призёр Олимпийских игр и отец двух великих хоккеистов: «русской ракеты» – Павла и Валерия. Интересно, что Владимир за физическую подготовку своих сыновей был удостоен звания заслуженного тренера России по хоккею.
Валерий Владимирович Буре играл в ватерполо. В тридцатые годы был вратарём сборной команды СССР. В 37-м году репрессирован по статье 58.8 – подготовка террористического акта. После освобождения полностью реабилитирован. Работал тренером, участвовал как тренер на двух Олимпиадах – 1968 и 1972 гг.
Нельзя не вспомнить ещё одного ученика Валерия Владимировича – Леонида Ильичёва, многократного чемпиона СССР, трёхкратного чемпиона Европы и трёхкратного призёра Олимпийских игр. Валерий Владимирович после освобождения, находясь на поселении в Норильске, работал тренером и там заметил способного парня, с которым стал заниматься. Увидел в нём чемпиона. Впоследствии помог Леониду с переездом в Москву.
С грустью вспоминаю о великом пловце – брассисте Николае Панкине, который уже ушёл из жизни. Многократный чемпион СССР, чемпион Европы, неоднократный призёр Олимпийских игр. В середине семидесятых годов произошла такая история, после которой он мог стать надолго невыездным. У Николая был товарищ по команде Сергей, которого я тоже хорошо знал. Они вместе учились в Московском институте инженеров транспорта и выступали за «Локомотив». Сергей умудрился жениться на немке. Да не просто на немке, а на немке из ФРГ, и уехал туда на постоянное место жительства. В те времена каждый год в феврале проходила традиционная встреча пловцов СССР – ФРГ Вот что мне рассказал Николай:
«Приехали в Германию, разместились и сразу на тренировку в бассейн. Наступает день финала на дистанции сто метров. Бассейн закрытый, 25-метровый, с трибунами. Едем в автобусе, и я вспоминаю о Сергее. Как ему тут живётся? Приехали, как всегда разминаюсь в бассейне, готовлюсь к старту. Меня объявляют и вдруг на русском, истошный крик с трибуны: «Колян, дави немцев, порви фашистов!» – далее ненормативная лексика. Смотрю, на трибуне, в рубашке с высоко завёрнутыми рукавами, чуть не падает в бассейн друг Серёга. У меня в мозгу пронеслось: «Ну, всё! Приехали. Это мой последний старт за рубежом». Раздался выстрел стартёра, и я поплыл. Выиграл с хорошим результатом. Иду в душ, настроения нет. Выхожу из здания бассейна, стоит Серёга, поддатый, обнялись. Он предложил встретиться на следующий день после соревнований. Он приехал специально из другого города, где он работал крановщиком, хотя был дипломированным инженером. Объяснил, что ему надо ещё полгода отучиться, чтобы дали возможность работать инженером. Я сказал, что на следующий день встретиться не получится, потому что после соревнований культурная программа и сразу в аэропорт. Пожелал ему удачи и добавил: «Серёга, из-за твоих выкриков у меня могут быть неприятности». На соревнованиях присутствовал чекист, сопровождавший нашу делегацию.
Сергей очень удивился: «Коля, какой чекист? Я кричал: «Порви фашистов!» – это у меня могут быть неприятности», – и сделав паузу, добавил: «Извини, не подумал!» На следующий день я выиграл дистанцию двести метров и в составе комбинированной эстафеты стал победителем. Больше Сергея я не видел. Чекист, конечно, всё слышал, но замечания мне не сделал. Да, очевидно, и в справке о поездке этого не отметил».
Я до сих пор сожалею, что в последние годы нам не пришлось встречаться. Николай проживал в Муроме, там тренировал детей. Так и не нашёл времени приехать, всё откладывал. Хотя не раз бывал во Владимире. Вот так: откладываешь на завтра, а завтра может не наступить.
В рассказе о «Лужниках» нельзя не вспомнить о хоккее. В первый раз я попал на хоккей в 1957 году и видел финальную игру сборной команды СССР со шведами на чемпионате мира по хоккею. Это первый чемпионат мира, который проводился в Советском Союзе. Большинство матчей проходило на Малой спортивной арене «Лужников», а финальная встреча – на Большой спортивной арене в присутствии шестидесяти пяти тысяч зрителей. На хоккей меня взял друг отца дядя Боря, во время войны он летал на бомбардировщике, а после войны работал на аэродроме Внуково. Он был хорошо знаком со Всеволодом Бобровым, Евгением Бабичем и Юрием Пантюховым – великими советскими хоккеистами. Волею случая, я познакомился с Юрием Пантюховым на сборах в Химках. В то время он тренировал команду хоккеистов одного завода-ящика. Добрый человек, прекрасный рассказчик. Навсегда запомнил, что он говорил о первой поездке в Канаду на товарищеские матчи:
– Перед отлётом собрали команду. Слово дали чекисту. Он сказал, чтобы никто не смел говорить о том, что мы профессионалы и офицеры Советской Армии – в Канаду вылетала команда ЦСКА. У всех нас были офицерские звания. Всем определили профессии. Я сказал, что с пятнадцати лет и до армии работал слесарем. Чекист кивнул – будешь слесарем. Прилетели в Канаду, выходим из самолёта. Нас встречает толпа народа и на плакатах, довольно-таки больших, наши цветные фотографии в военной форме с офицерскими погонами. В этой поездке мы выступили успешно. Зрители приветствовали с добром. На премиальные, которые дали большинству хоккеистов, в том числе и мне, купили себе коньки.
Но вернёмся к чемпионату мира. В то время наша сборная считалась фаворитом. В 1957-м мы были чемпионами мира и Олимпийских игр 1956 года. Примечательно, что в Москву из-за политических событий в Венгрии не приехали команды США, Канады, ФРГ и Швейцарии. Надо сказать, в те годы канадцы не были такими сильными, как в последующее время. На чемпионаты мира приезжала команда, ставшая в Стране кленового листа лучшей среди любителей. Чемпионаты мира по хоккею в то время проводились по круговой системе. Перед последней игрой со шведами сборная СССР с одиннадцатью очками занимала второе место, а шведы первое – они набрали двенадцать очков. Нашим хоккеистам была необходима только победа. Все зрители были уверены, что наша сборная победит. Игра началась. Шведы, несмотря на то, что их и ничья устраивала, пошли в атаку. В первом периоде они забросили две шайбы в наши ворота. Начался второй период, игра у наших не получалась. Но во второй десятиминутке второго периода игра «покатила». В итоге они за десять минут забросили четыре шайбы подряд. Шведы ответили двумя. В третьем периоде ничейный счёт сохранялся. Наши играли здорово, но шведы стояли насмерть и всё-таки завоевали золото чемпионата мира.
Романыч
Женя родился в городе оружейников Туле в 1931 году. Там он и провёл детские и юношеские годы. Того, что эти годы были для него счастливыми и безоблачными, не скажешь. Когда Жене исполнилось 10 лет, началась война, и он со всеми детьми Советского Союза прошёл и пережил эти трудные голодные годы. Его старший брат работал на заводе и оттуда же ушёл воевать, остался жив, после войны вернулся на предприятие и там проработал до пенсии. Евгений Романович гордился своим братом. Когда мы встречались, он всегда вспоминал о нём. Вот что мне рассказывал Евгений Романович о том, как он попал в секцию конькобежного спорта.
В те годы зимой среди ребят было распространено катание на коньках, зацепившись крючками за машину. Коньки прикручивали к валенкам. Этим, так сказать, зимним видом спорта занимались я и мои друзья, и я не понаслышке знал, насколько это опасно. Крючок иногда срывался, и тогда ты падал вниз, разбивая лицо в кровь. Эта «пацанская» забава очень напрягала милиционеров. Тех ребят, которых им удавалось поймать, приводили к родителям. Вот однажды за этим занятием попался и Женя. Привели домой и изъяли все приспособления для зацепа за машину. Милиционер, уходя, сказал мальчишке: «Любишь кататься на коньках – иди на стадион. Да и ребят с собой возьми!» Так Женя попал в конькобежную секцию и полюбил этот вид спорта.
Результаты росли, как на дрожжах. Особенно хорошо шёл спринт. В 1947 году Евгений установил свой первый всесоюзный рекорд на дистанции пятьсот метров. Произошло это в Туле. В Москве не поверили в показанный результат. В то время на льду блистал известный конькобежец Константин Кудрявцев, который впоследствии стал тренером Евгения и привёл его к победам на чемпионатах СССР, Европы, мира и на Олимпийских играх.
Нескольких строчек упоминания о таком человеке как Константин Константинович мало, поэтому продолжу. Он родился в 1911 году. Юношеские годы совпали с Первой мировой войной, Октябрьской революцией, Гражданской войной, голодом и разрухой в стране. Он выстоял, занялся спортом – лёгкой атлетикой, позже стал на коньки. Как спортсмен и тренер многого добился. Чемпион СССР в легкоатлетическом многоборье, бронзовый призёр СССР в десятиборье, неоднократный чемпион и рекордсмен СССР по конькобежному спорту, и, конечно, в его арсенале – высокие звания спортсмена и тренера: Заслуженный мастер спорта СССР и Заслуженный тренер СССР. К. К. Кудрявцев в горах Казахстана, рядом с Алма-Атой, нашёл место, где впоследствии был построен знаменитый каток Медео. Он и его именитый ученик Евгений Гришин принимали участие в строительстве катка, на котором в дальнейшем были установлены десятки всесоюзных и мировых рекордов. Это место обладало уникальными свойствами. В середине семидесятых годов главный тренер сборной команды СССР по конькобежному спорту Кудрявцев предложил руководству спорткомитета пригласить двух «летучих» голландцев – Андриануса Схенка (трёхкратного олимпийского чемпиона на играх в Саппоро, там он завоевал золото на трёх дистанциях, неоднократного рекордсмена и чемпиона мира) и Корнелиуса Феркерка (олимпийского чемпиона Гренобля, который на двух олимпиадах 1968 и 1972 завоевал ещё три серебряные медали) на соревнования, которые должны состояться на катке Медео. Идею Кудрявцева пригласить голландцев поддержал и Евгений Гришин, в то время он работал тренером со спортсменами Вооружённых сил в сборной команде СССР. После этого предложения руководство спорткомитета и лично его председателя Романова «закошмарило». Они сказали: «Вы что, с ума сошли? Медео самый скоростной каток в мире. Они накосят мировые рекорды, а нам потом расхлёбывать!» Вот так. Кто о спорте, а руководство – о своей заднице.
Описываю события, о которых я слышал лично от Евгения Романовича. Как-то зимой в концертном зале гостиницы «Россия» был организован концерт «Спорт и искусство рядом идут». Мы пошли втроём: Романыч, мой друг – известный гребец Александр Мартышкин и я. Пришли заранее и сразу в УТР-зал: народу полно, смотрим, где приземлиться. Видим, за столом двое: Лев Иванович Яшин, великий вратарь всех времён и народов, и актёр Олег Анофриев. Лев Иванович и Евгений Романович проживали в одном доме и были в дружеских отношениях, несмотря на то, что выступали за разные общества. Я в друзьях у Яшина не ходил, но при встрече общались. Мы подсели за стол, нам сразу налили. Выпили и «дали по тормозам». Олег совсем не пил. Сказал, что вчера основательно режим нарушил, да так, что пришлось просить Фёдора Чеханкова провести программу вместо него. (О Фёдоре Чеханкове надо писать отдельно. Талантлив: пел, танцевал, был прекрасным актёром. Достойно прошёл и девяностые годы. Служил в театре Советской Армии и был предан ему до конца своей жизни.)
И вот прозвенел третий звонок. Мы пошли в зрительный зал. Слева в зале за стол жюри сели ведущие программы: Фёдор Чеханков и Лев Яшин. Я и Александр устроились позади. Романыч, надев на себя чемпионскую ленту с медалями, пошёл на сцену. После выхода чемпионов разыгрывали викторину. Было интересно. Начался концерт. Представлял артистов, сидя за столом жюри, Фёдор Чеханков. И вот на сцену вышел поэт-пародист, который из реплик зрителей должен был составить четверостишия о физкультуре и спорте. Из зала выкрикивали реплики, и вдруг, облокотившись на моё плечо, билетёрша, солидная женщина, накинув шаль на плечи, чтобы не было видно униформу, крикнула: «Физкультура – дура!» Понятно, это было сделано в помощь артисту на сцене. Лев Иванович повернулся, взял микрофон и во всеуслышание опротестовал это заявление: «Физкультура не может быть дурой!» Чеханков, прикрыв микрофон, попытался объяснить: «Лев Иванович, это надо для артиста!» Яшин кивнул. Тогда артист, заканчивая четверостишие, произнёс: «Бабка, не будь дурой! Занимайся физкультурой!» Лев Иванович засмеялся.