В немом напряжении преодолев больше половины пути, Хранители Светочи вдруг подали сигнал к остановке и беспокойно заозирались по сторонам. Не рискуя использовать лидерскую связь, Сидиус обернулся и одними губами чётко произнёс лишь одно слово: “двардрэны”.
Выходит, эти твари действительно обитают лишь внутри круга трясины. Но вопрос в том, чувствуют ли они всех, кто оказался внутри, или просто спонтанно перемещаются по доступной им территории Глухолесья? Если первое, то даже не имеет смысла прятаться — они всё равно будут для монстров ярким, притягивающим маячком. А вот при втором варианте ещё был шанс избежать встречи с этими выродками.
Собственно, вскоре они узнают ответ на этот вопрос.
Сосредоточившись на маскировке, они вынужденно снизили темп продвижения практически до минимума, бросив все силы на обход сложных участков и соблюдение тишины. Сложнее всего не наступить на устилающие землю пожухлые листья и веточки было Вильяру — хоть он и шел след в след за Шейди, его ловкости и навыков едва хватало, чтобы плавно перемещать вес и сохранять баланс. Но, обливаясь потом от напряжения, он всё же на пределе возможностей справлялся с задачей. Ещё хорошо, что они обработали себя эликсирами антизапаха, а не то его пот наверняка привлёк бы лишнее внимание, даже несмотря на все предосторожности.
Однако беспокойство Хранителей всё нарастало. Они явственно ощущали приближение тварей Ночи, и, казалось, словно с каждым мгновением вокруг становится всё темнее. Уже несколько раз им приходилось останавливать охотницу и менять маршрут, выбирая направления, где чувство близости двардрэнов были не столь сильными. Но с каждым разом делать это становилось всё сложнее.
Закусив губу, Берта в очередной раз замерла и задумчиво осмотрелась, сверяясь с картой. Обернувшись, она кивнула и, вытянув руку, указала на чуть более плотный строй деревьев, меж которыми тёк небольшой ручеёк. Переглянувшись, Хранители знаками дали ей понять, что предпочли бы выбрать другой путь, но охотница покачала головой — не в этот раз. Мы уже близко.
Сидиус стиснул зубы и помрачнел, но спорить не стал.
Перепрыгнув ручеёк и двинувшись вдоль его русла, спустя несколько метров стало понятно, что они идут на возвышенность. Вскоре склон стал более пологим, а видимость сильно упала из-за наступающей темноты и сгущающегося с каждой секундой тумана. Ситуация также осложнялась тем, что с очередным шагом к невидимой вершине волнение охватывало не только Хранителей — муржиты теперь краем уха явственно различали рыскающих неподалёку тварей, и спокойствия это нисколько не прибавляло.
Когда склон стал настолько крутым, что они стали пробираться наверх уже практически хватаясь за любой выступающий корешок и растущее деревце, Харуд проверил окрестности при помощи чувства двардрэнов и оскалился.
Плохо. Похоже, теперь у них не осталось ни единого направления, где бы не ощущалось присутствие Ночи. И если укрытие Берты не защитит их от обнаружения… Лучше об этом не думать.
Берта сделала последний рывок и оказалась на вершине. Оглядевшись, она улыбнулась и, развернувшись, протянула руку Форлаху, который, в принципе, мог бы забраться и сам, но дружелюбно принял её помощь. И когда все члены группы преодолели подъём, охотница указала на возвышающееся огромное дерево, растущее ещё выше, прямо на вершине холма. Его необъятный ствол уходил в небеса и крона тонула в тумане, а толстые корни, изгибаясь, вгрызались в землю и торчали прямо из неё, но многим не хватало места на этом узком плато и они висели над самым обрывом.
Направившись к этому древесному исполину, Берта взяла вправо и стала двигаться вдоль корней. Достигнув изгибающегося над пропастью корневища, она перелезла через него, и, хватаясь за дёрн и ветви, осторожно прошлась по самому краю, а затем поднырнула под земляной козырёк, силой раздвинула молодые корни и заползла в образовавшуюся дыру, тут же исчезнув из виду.
В точности повторив её маршрут, Харуд первым пролез в нору следом за охотницей, прополз метра три вглубь и сильно удивился, когда в конце пути ему открылась довольно просторная земляная яма, стенки которой были надежно уплотнены затвердевшей породой и корнями.
Отойдя в сторону, он наклонился к норе и помог ползущим по тоннелю товарищам забраться внутрь и не споткнуться в темноте. И когда замыкающий отряд Сидиус, до последнего контролировавший перемещение силпатов, вылез из дыры, подошедшая практически наощупь Берта указала сначала на неё, а затем взяла в ладони его руку и дотронулась до чёрного кольца с выгравированным символом высокой Черной Башни, которое являлось скрытой формой Щита Светочи. Быстро поняв, чего она хочет, он кивнул и призвал щит, который в малой форме тарча, мысленно управляемый хозяином, подплыл ко входу в нору, немного продвинулся в её глубь, а затем увеличился в размерах, полностью перекрыв тоннель. После этого старый мечник облегченно вздохнул, осторожно опустился на пол и устало привалился спиной к земляной стене. Остальные последовали его примеру.
В абсолютной темноте и тишине, настороженно замирая от малейшего неосторожного звука, они провели не меньше двух часов, по прошествии которых Сидиус, наконец, отважился едва слышно прошептать:
— Похоже, мы в безопасности, — он облизнул пересохшие губы и сглотнул. — Я всё также ощущаю вокруг присутствие двардрэнов, но вряд ли они чувствуют нас. Но, на всякий случай, не будем применять никаких плетений и граней, требующих затрат пустарной энергии, включая лидерскую мыслеречь.
— Поддерживаю, — согласился Исир.
— В будущем это место осталось всё таким же просторным? — напряженно спросил беспокойно ёрзающий Форлах. — Не хотелось бы оказаться погребённым заживо или раздавленным всмятку при возвращении.
— Оно мало чем изменилось, рэй Форлах, — заверила его Берта. — Это дерево — древняя Троллиария. Отец рассказывал, что, по легендам, этих деревьев всего несколько в Древнире, и они растут со времён зарождения мира, являясь даже старше самих Древних. И видя то, что оно сейчас практически неизменно стоит на прежнем месте, я верю в эти рассказы ещё сильнее.
— В Крастарии стоит пара-тройка Троллиарий, — усмехнувшись, подала голос Шейди. — И лучше тебе не знать, что у нас творится рядом с ними. Но общая мысль верна — крастарцы тоже считают, что они являются первыми древами мира.