– Ваше Величество, пожалуйста… – Камран сделал шаг вперед, словно собираясь войти в огненное кольцо, и король поднял руку, чтобы остановить его.

– Что бы ни случилось сегодня ночью, – обратился к нему Заал, – ты должен помнить свой долг перед империей.

– Да, но…

– Это все, дитя, – громогласно отрезал король. – Теперь ты должен оставить меня сразиться в моей битве.

– Как я уже сказал, Ваше Величество, – снова возразил безумец. – Никакого сражения не будет.

Туланский царь с торжеством воздел руку, и одежда короля Заала разорвалась на плечах, обнажив чешуйчатую, лишенную цвета кожу.

Лицо старого правителя застыло, он ошеломленно осмотрел себя, а затем перевел взгляд на голубоглазого.

– Нет, – прошептал он. – Ты не можешь.

– Вы что, не будете ничего предполагать? – обратился безумец к толпе. – Не рискнете высказать своих догадок, что делает магистрат с пойманными беспризорниками?

Ализэ почувствовала, что не может дышать.

Звуки в комнате словно затихли, свет словно померк; она слышала только собственное тяжелое дыхание и видела лишь ужас, разворачивающийся перед ней.

Она закрыла глаза.

– Это правда, – прошептал Омид, голос его дрожал. – Я видел это. Видел, как это происходит. Но детям с улиц никто не верит, все думают, что мы лжем, а потом они начали угрожать нам, что если мы проболтаемся, то они придут за нами в следующий раз…

Ализэ ахнула и зажала рот рукой.

– О, Омид, – всхлипнула она. – Мне так жаль…

Две кожистые белые змеи поднялись с плеч ардунианского короля, оскалившись и голодно шипя.

Меч короля Заала с грохотом упал на пол.

39

Камран почувствовал, как сердце его разбилось, хотя он отказывался верить тому, что, как убеждали его глаза, оказалось правдой.

Она была слишком ужасна, чтобы поверить в нее.