Чужая. Отстраненная.

Алдана и сама не подозревала о произошедшем. Иногда она называла себя чужим именем, однако никогда не произносила его вслух. Просто понимала – делать этого нельзя.

Живущая внутри нее ждала прощения. Она была виновна, но давно искупила свою вину. Обрывки ее памяти просыпались в разных женщинах, попавших в спрятанную от посторонних глаз деревню, но ни одна из них не была той самой, кто смогла бы принять в себя силу. Пока не появилась Алдана.

Вера тоже оказалась в чем-то особенной, одной из немногих, кто не стал ничего требовать, когда она приходила сюда впервые. Теперь у нее оставалось право просить что угодно, она же всем сердцем возжелала вернуть жизнь человеку, предавшего ее когда-то.

Алдана, или та, кто находилась внутри нее, вспомнила, как когда-то давно точно так же прощалась со своим любимым, и теперь не смогла остаться безучастной.

Она помогла, поделилась силой, отдав небольшую частичку собственной души. Не насовсем, только чтобы успеть совершить задуманное. Даже понимая, что подставляет себя под удар, она рисковала и заранее ни о чем не сожалела.

Но когда настало время возвращать подаренное, та женщина вдруг отказалась. Ощутив могущество, решила оставить силу себе, не понимая, какой груз взвалила на собственные плечи. Пошла на обман, уверив, что потратила полученное. Она не понимала, что просто растворится в небытие, едва перешагнет границу, за которой человек не может существовать.

Не понимала, но надеялась на покой.

То ощущение безграничной свободы и умиротворения, которые она испытала, сделав всего несколько шагов по водной глади, с лихвой перекрывали все сомнения.

Она стала частью общины. Пусть ненадолго, на короткий, неуловимый миг. Но даже мига оказалось достаточно, чтобы той, кому чуждо человеческое, хватило осознать: месть и ненависть еще никому не приносили счастья. Побывав в сознании Веры, разделив с ней ее горе, матушка смогла простить многовековую обиду, заполнить клокочущую пустоту, возникшую много веков назад, той самоотверженностью и отвагой, что живет в сердце любящей женщины.

Мысли Веры она знала, как свои собственные. А Вера убедилась, что не существует ничего дороже того, что у нее уже есть. И желать большего просто невозможно.

Обернувшись напоследок, Алдана улыбнулась. Она ведь говорила Воронову, что будет ходить по воде, но никто не удивится. Просто фокус.

Это были последние капли ее человеческой сущности, и они упали в рубиновую реку, которая засыпала теперь уже навсегда, уходя под землю.

Жора все вспомнил, стоило той женщине с темными волосам положить теплую ладошку ему на лоб.

Тот, другой, его звали Георгий Константинович, и он когда-то работал милиционером. Приезжал сюда, на поступивший вызов о смерти доктора в санатории. Жора помнил его, или все же свой, страх, когда он увидел мертвого человека впервые. Эксперты заключили, смерть доктора наступила в результате утопления, но Георгий видел, не было там никакой возможности утонуть.

Конечно же, он не верил в мистику и колдовство, рвался расследовать случившееся, но его мягко осадили, намекнув, что таких молодых да ранних в их отделении повидали немало. Он не стал спорить и рассказывать, что повидал сам, когда приезжал в санаторий, тоже не стал. Мало ли что ему примерещилось. Да и, с другой стороны, чего необычного в слепой птичке? Ворон тогда вел его от самого старого русла, каркал и перескакивал по земле, постоянно оборачиваясь, проверял, идет ли за ним человек. Взлетел только один раз, когда Георгий обходил здание по периметру. Ворон вспорхнул на пожарную лестницу и глазел сверху. Если вообще хоть что-то видел своими бельмами.

Дело закрыли, а Георгий никак не мог смириться с такой несправедливостью. Что-то не позволяло ему забыть, зудело и разъедало изнутри. Еще и ворон начал сниться почти каждую ночь…

Спустя тринадцать лет он снова оказался на том месте. Санаторий уже закрыли, сгорел мост через русло. Лучше бы сгорел и сам Георгий, так он тогда думал, когда его привели туда, где, провалившись по пояс в болото, умер его единственный сын.

Сын смотрел на него широко распахнутыми глазами, из раскрытого рта вытекала вода. Позже его догадка подтвердилась, вода оказалась речной и не совпадала по составу с той болотной, где нашли Женьку.

Связать два дела не смог бы разве что слепой ворон, который снова объявился. Сидел на ветке, надрывно каркая, пока из трясины извлекали тело. Георгий тогда не сдержался, начал палить в птицу. Попал в ногу одного из сотрудников.